Накануне Олимпиады Сочи постепенно становится важным центром бардовской песни. Сегодня здесь завершился ставший уже традиционным фестиваль, организованный фондом Олега Митяева.

Известный бард рассказывает о современной авторской песне, месте поэзии в нашей жизни и коллегах по цеху.

– Зачем Вам, и без того востребованному артисту, ещё и фестиваль? Ведь это огромная организационная работа.

– История такова: несколько лет назад ко мне обратилась группа моих друзей из Челябинска с идеей создать благотворительный фонд Олега Митяева. Именно этот фонд теперь проводит известный Ильменский фестиваль авторской песни, который существует уже 37 лет, собирая под 40 тысяч человек. И вот мэрия Сочи тоже захотела иметь у себя песенный фестиваль, обратилась в наш фонд за поддержкой. Праздник мы назвали «Лето – это маленькая жизнь», проводим его уже в четвёртый раз. Он входит в культурную программу подготовки Олимпиады 2014 года. Приезжают на него и молодые артисты, и мэтры, такие как Александр Городницкий, Алексей Иващенко, Владимир Туриянский... Ну и представители смежных жанров, например, Тамара Гвердцители, Василий Лановой. Вообще, планка фестиваля постепенно сдвигается в сторону настоящей поэзии.

– Произносишь «Я помню чудное мгновенье», и в голове сама собой возникает музыка Глинки. Но чтобы достичь такого, надо быть соразмерным Пушкину.

– Нашёлся человек, соразмерный лирике Пушкина, и среди наших современников: Давид Фёдорович Тухманов написал на стихи Александра Сергеевича целый альбом. Мы с лейблом альтернативной музыки «Мистерия Рекордс» сняли дорогостоящий клип на его «Вакхическую песню» и обратились на несколько российских телеканалов с предложением показать его, а также поучаствовать в издании самого альбома. И ни один канал не отозвался! Даже на «Культуре» сказали: мы клипов не показываем. На других каналах выразились ещё откровеннее: Тухманов, Пушкин – не наше.

– Но сейчас вроде бы время, когда песня стала снова играть некую общественную роль.

– Интересно, по каким признакам вы так судите? Боюсь, Ваше представление о роли песни в современном обществе преувеличено. Александр Мирзаян (известный бард. – Прим. ред.), цитируя древних китайцев, любит говорить, что страну строят император и певец, но у нас сейчас, мне кажется, всё совершенно не так. К примеру, сочинская Олимпиада – ведь это такой повод создать музыкальные, и в частности песенные произведения, которые помогли бы поднять дух нашим спортсменам. Но о широком движении, которое привело бы к рождению таких произведений, – ни слова, гимн Олимпиады определён без всякого конкурса, его просто назначили сверху. Всё как всегда у нас: собрались свои, что-то там рассовали по карманам...

– А что Вы конкретно можете предложить взамен?

– У меня есть новая песня, там такие строчки: «Если с юга идет война, / если с запада всё гнильё, /а с востока недобрый взгляд, / если с севера снег и лёд – / всё выдерживает земля. / Необъятная территория, / на которой мы все живём, – / это Родина, и не более, / но единственная притом». Эта песня написана для фильма, который режиссёр Александр Мельник снимает по роману Олега Куваева «Территория» (советский бестселлер 1975 года о том, какой ценой далось открытие в конце 1940-х годов золотых месторождений на Чукотке. – Прим. ред.), и знаете, очень сложно было мне писать. Потому что если раньше людям не надо было объяснять, что такое романтика, любовь к родине, которая заставляла ехать на Север и преодолевать немыслимые трудности, то сейчас гораздо понятнее другая схема: выучился, поехал за границу, вернулся, заработал, отправил детей в сытые страны...

– Вы в 80-е ездили с Булатом Окуджавой по стране с «Маршем мира», часто бываете в провинции сейчас. И тогда общество бурлило, и сегодня просыпается от спячки. Но за тем бурлением последовал, увы, крах страны.

– Строки Булата Шалвовича тогда звучали актуально, а сейчас они только прибавили в остроте: «Вселенский опыт говорит, / что погибают царства / не от того, что труден быт / или страшны мытарства, / а погибают от того, / и тем больней, чем дольше,/что люди царства своего / не уважают больше».

Мне кажется, что если бы мы 20 лет назад избрали национальной идеей не дикое первоначальное накопление и расхищение, а образование и воспитание, сейчас во всех сферах – экономике, космонавтике, спорте, где угодно – был бы успех. Ужас в том, что и 20 лет спустя мы остаёмся, по сути, на тех же позициях. Бюджет на образование урезали. Когда с Путиным зимой была прямая линия, из нескольких десятков вопросов только один касался культуры и звучал так: «Будет ли Канделаки министром этого ведомства?» Может быть, я не прав, но мне почему-то трудно себе представить депутата Государственной думы, который вечером достаёт с полки томик Пастернака. Зато легко представляю себе депутата, который качает деньги с телепередач типа «Дом-2».

– Когда Тамара Гвердцители с обжигающей страстью поёт «Письмо от матери», у Вас, предпочитающего тихую неброскую подачу, не возникает ощущения, что это как бы уже не Ваша песня?

– Мне приятно, что такая яркая артистка нашла в этой вещи что-то родственное, подвинула её к себе, примерила. Или вот Александр Маршал – он расслышал в ней другую интонацию. Даже Иосиф Давыдович Кобзон с хором МВД недавно записал эту песню. Вообще, уже вышло три альбома «Митяевские песни», где поют разные артисты: Сергей Трофимов исполняет «Неутешительные выводы», Ирина Богушевская – «Шарлевиль», Сергей Безруков – «В осеннем парке», группа «ГрАссМейстер» смешно интерпретирует «Изгиб гитары жёлтой»... Боюсь кого-то обидеть, не назвав, – все версии очень интересны.

– Как относитесь к критическому мнению Сергея Никитина, которое даже в «Википедию» попало: «Митяев совсем опопсел»?

– Думаю, он сказал это вполне искренне. Я, например, считаю, что механизмы шоу-бизнеса можно использовать для донесения до широкого круга людей того, что ты сделал. И, скажем, проект «Песни нашего века» этим механизмом воспользовался. Но когда мы захотели провести концерт памяти Александра Галича в Кремлёвском дворце, Никитин категорически отказался, сказав, что это придворная площадка. Хотя и он, и Юлий Ким собрали бы дворец любого размера, но эти люди могут себе позволить не делать то, чего не хотят. Здесь у каждого свой опыт, свои счёты с властью и с широкой аудиторией. Только, к сожалению, сегодняшняя власть вырастила аудиторию для русского шансона, а не для тех песен, которые поёт Никитин.

– Не боитесь, что некоторые песни вроде «Родной станции» и Вас придвигают к этому сомнительному жанру?

– Если бы у нас шансон означал то же, что во Франции, я почитал бы за честь принадлежать к нему. К сожалению, русский шансон – это блатняк. Я же себя ни к какому жанру не отношу. То, что делаю, определяется не жанровыми рамками, а тем, что читаю, постигаю, с кем дружу. Общение с Эльдаром Александровичем Рязановым – камертон, лучше которого трудно что-либо представить. Недавно с его подачи прочёл потрясающие книжки Эдуарда Кочергина «Крещённые крестами» и «Ангелова кукла», которые стали важным дополнением к интересующим меня темам истории Кремля, Москвы, России, православия... Очень мне не хватает сегодня Григория Горина, Зиновия Ефимовича Гердта – людей, знавших толк в поэзии и юморе, очень компанейских.

– Знаю, что в одной известной песне слова подсказаны четверостишием вашей дочери: «Свирепыми ночами гуляют две печали и ждут, что кто-то бросит вызов им...» Но это же стихи настоящего поэта!

– Даше было восемь лет, я её укладывал спать, и вдруг она произносит эти строки. Спрашиваю: «Что это, откуда?» Она говорит: «Сама придумала». Я пошёл и сделал из этого песню, ничего нового, по сути, не добавив. Но насчёт настоящего поэта – я вас умоляю. Сейчас нам 12 лет, мы «Тараса Бульбу» одолеваем с большим трудом и без всякого удовольствия.

Беседовал Сергей Бирюков

Источник: газета «Труд»