О том, почему в России не наступает эпоха Мамонтовых и Морозовых и зачем устанавливать по всему миру памятники Одуванчику – своеобразное послание из России, в интервью «Русскому миру» рассказывает скульптор Григорий Потоцкий.  

– Стремление ставить памятники Одуванчику в разных странах многими воспринимается как чудачество. Не боитесь такой репутации?

– Я не против такой репутации. Только с ней и делаются такие непонятные, на первый взгляд, дела. Сразу же возникает вопрос: а зачем? Положительно на него ответили уже несколько стран. Сегодня на свете «растут» семь моих Одуванчиков – в Эстонии, Латвии, на Украине, в Австрии, Германии, во Франции и в Китае.

– И скоро будет открыт памятник Одуванчику в Швейцарии. А правда, зачем?

– Как-то ко мне пришёл сатирик Михаил Задорнов и говорит: «Слушай, а слабо слепить одуванчик?» Я аж подскочил. Сразу увидел образ: шарик одуванчика, на котором открытые ладони и открытые глаза – синоним открытого сердца. И вообще, форма шара – самая прочная форма. Не зря в космосе все планеты круглые. А то, что одуванчик легко сдуваем, – это символ хрупкости нашего мира. Одуванчик как посланник добра даёт нам знать, что мы должны быть бережными друг к другу.

– Что для Вас означает доброта?

– Человек начинается только тогда, когда он добр. До этого он всего лишь животное. С добром не рождаются, но когда человек добр, он способен менять мир. Вот Николай Чудотворец – обычный человек, но в сознании человечества остался святым. Он исповедовал доброту.

– Святому Николаю, ставшему прототипом Деда Мороза, Вы поставили памятник в турецком городе Демре. Как Вы отнеслись к тому, что турецкие власти решили его недавно демонтировать, потому что чужд Дед Мороз мусульманским традициям?   

– Стараюсь философски. История ведь развивается по спирали. Ну не хватило людям понимания того, что памятники, которые символизируют уважение к чужим культурным ценностям, это ещё и памятники уважения к себе. Ну не хватило концентрации добра на данном отрезке истории определённым людям. Ну и что? Нам часто его не хватает. Ведь каждый из нас в России хоть раз, но задавал себе вопрос: почему мы живём так плохо? Я неожиданно для себя нашёл свой ответ: потому, что так проще. И ещё потому, что люди перестали быть добрыми. Ни государственное устройство, ни власти, ни суровый климат не оправдывают того, что мы перестали быть добрыми. Понимаете? Если добро поискать внутри себя, рано или поздно его станет больше вокруг.

Около десяти лет назад мы с актрисой Натальей Андрейченко, путешественником Фёдором Конюховым, духовным лидером монголов мира Богдо-гэгэном IX, японским писателем Нобуюки Накамото и президентом Американской ассоциации тхэквандо Джуном Ри решили создать Международную академию доброты. Позже к нам присоединились Пьер Карден, Пьер Ришар, Жерар Депардье, Паоло Коэльо. Всех их я в своё время лепил, но жизнь снова свела нас на почве общих взглядов на мир. Толерантность, о которой сейчас много говорят, – это лишь начало пути к доброте. Надеюсь, мои одуванчики его упрощают. Может, даже делают короче.

Первый Одуванчик в австрийском городе Рач открывал актёр Максимилиан Шелл. Его сын говорил нам, что отец вряд ли придёт – он настолько знаменит, что меньше, чем за 50 000 долларов просто не встанет с кровати. Но, получив лишь факс от нас, он рано утром сел в машину и проехал 150 километров. Даже забыл снять домашние тапочки. Просто он понимает, что только доброта и может спасти мир.

– Если вернуться к России, мы же стали жить лучше. Что нам мешает быть добрее?

– Расскажу историю одного своего соседа. Как многие художники на Старом Арбате, я по случаю снял мастерскую. С середины 90-х, чтобы удержаться на Арбате, я мастерские часто меняю – аренда дорожает и дорожает. И вот совсем недавно у дома вначале улицы, где пока ещё сохраняется знаменитый  магазин «Молоко», в том доме я тоже снимал мастерскую, встретил своего бывшего соседа. Когда-то он жил надо мной. А теперь он рылся в мусорном баке. Тем, что соберёт в приарбатских мусорках, он кормит себя и собаку. Он не бомж, не пьяница, просто пенсионер – Сергей Сергеевич Лесной, бывший сотрудник консульства СССР во Франции, интеллигентный человек. Ему просто не хватает пенсии на жизнь. Между прочим, его дед до революции был владельцем дома, где сегодня находится магазин «Молоко». Вот что нам мешает быть добрее к старикам? Заметьте, к достойным старикам. Вот недавно я жил в доме, где Анатолий Рыбаков писал книгу «Дети Арбата». Теперь этих детей и их детей и внуков отселяют в спальные районы. «В другую страну, – пытаются шутить эти люди, – на свою улицу будем возвращаться по визам». Что без них останется на Арбате? Место, где продаются предметы искусства для иностранцев и вкусные рестораны для тех, у кого есть деньги. Глянец. Он останется, а дух уйдёт. Потому, что там нет добра. Я не против коммерциализации улицы, которую знает мир. В конце концов, там сегодня продаётся каждый миллиметр. Достаточно потоптать землю..., извините, именные плиты, перед театром Вахтангова, чтобы понять какой колоссальный оборот средств вращается вокруг улицы. И вот если наши богатые не временщики, то они поймут, должны понять, что приходит время новых Третьяковых и Мамонтовых. Другое дело, что не видно охотников этим шансом воспользоваться. Что поделать – пока дух стяжательства и алчности мешает нам быть добрее. 

– Но ведь по такому же пути стяжательства развивается весь мир. Тот же Китай. Там нашлось место вашему Одуванчику, в России – нет. Почему? 

– Там совсем иное мировоззрение. Китай живёт по своим законам, которые были установлены тысячи лет назад. Меня поразило то, что за время поездки у меня ни разу не случилось с ними каких-то споров – везде было понимание, а если его не наступало, на помощь приходили толерантность и уважение к другому. Что меня особенно впечатлило – у каждого китайца колоссальное чувство собственного достоинства. При этом не важно, он моет пол или делает тебе массаж, он делает это с достоинством и уважением к другому. Может, поэтому китайцы умеют жить как-то особенно. Приходишь в парк, а они там делают зарядку, занимаются ушу, поют, танцуют, катаются на велосипедах. У них в жизни всегда есть место празднику, независимо от размера их благосостояния. Люди умеют жить, никуда не  торопясь, но и не опаздывая на праздник жизни. Нам этой мудрости недостаёт. 

– А как же разговоры о загадке русской души? Неужели достаточно было прийти в  цивилизованный мир и достичь относительного благополучия, чтобы эта душа исчезла?

– Мне кажется, рано говорить, кто к чему пришёл. У всех стран разные пути, но одна цель – прийти к миру и добру. Цивилизаторская история России началась с Петра, всего-то 300 лет назад. Вот и считайте, насколько старше Китай, процветавший ещё до Древнего Рима или Франция. Она свою историю начала фактически со времён Рима. Потом Россия очень быстро проживает некоторые исторические ситуации, в отличие от Европы. За семьдесят лет советской власти мы пережили то, что Европа – за последние лет двести. Или переход к современной демократии. Путь к нему у нас тоже быстрее и короче, что отражается и на мировоззрении, и на психологии, и на самочувствии общества.

– Так памятник Одуванчику в России всё же появится?

– Всему своё время. Если немцы захотели установить мой памятник Пушкину в Германии, турки – памятник тоже Пушкину в Стамбуле, то почему не предположить, что переживающая затянувшийся период материального накопления наша страна рано или поздно не заразится добром?

Антон Самарин