Отмечаемый 9 августа Всемирный день коренных народов мира поставил в тупик автора этой колонки: а русские в России – коренной народ? Оказывается – нет. В  мире, по данным ООН, 370 миллионов человек в 70 странах отнесены к коренным народам, но русских среди них нет. Почему? 

Прежде чем ответить на этот вопрос, позволю себе рассказать о прошлогодней поездке в Уэлькаль. Это стойбище морских охотников-эскимосов на Чукотке, живущих один на один с природой. Впереди – ледяное море, за спиной – вечномёрзлая тундра, до ближайшего людского поселения – полтысячи километров. Ни дорог, ни тропинок. Только будто утюгом выглаженное побережье Берингова моря, гладкое настолько, что в 40-е годы служило аэродромом для американских самолётов, сгружавших здесь поставки  по знаменитому ленд-лизу. С тех пор аэродромная связь Уэлькаля с миром случается раз пять-семь в год. Если что-то из ряда вон не случится. Летом прошлого года случилось –  эскимосы забастовали. И вот наш «спасательный» вертолёт высыпала встречать, наверное, вся стоянка – 285 человек. Мужики в засаленных робах и разбитых «кирзачах», старухи и детвора в национальных костюмах, отделанных таким орнаментом и мехом, что рядом стоявшие молодые женщины в эффектных куртках и плащах, блекли. И – дети, с глазищами в пол-лица. Ещё, у всех вместе, в глазах столько детского света и неподдельной радости, что после минут двадцати объятий и речей благодарности за наш приезд я не выдержал и шепнул на ухо сотруднице аппарата губернатора Чукотки: «А где же забастовщики?»     

– Так вот они, – удивилась женщина, – все перед тобой.  

К тому времени с особым трепетом, как беременную женщину, зверобои выгружали из вертолёта вельбот – лодку-катер, на которой они выйдут наконец на охоту. Было удивительно, как мало надо детям дикой природы: им привезли лодку, и они стесняются даже вспоминать, что отказывались работать. А бастовали они потому, что им три месяца не везли зарплату и вельбот. Я же всё равно ещё долго не могу взять в толк, в чём смысл забастовки? Ведь морские зверобои охотятся исключительно для себя. Кому продавать мясо, если вокруг ни души? Понятно, что они не выходили в море – лодка сломалась, а обещанную не везли. Не понятно, почему эту «забастовку» поддержали работники местного жилищно-коммунального хозяйства (ЖКХ), отапливающие свои же дома, школу и детский сад. Летом ведь на Чукотке не больше +10–14, а ночами от 5 и до 0. Назло маме отморожу уши?

– Мы решили, – говорит отец семерых детей, эскимос-зверобой дядя Ваня Николаев, так он просил себя называть, – все вместе замёрзнем от холода и умрём от голода, может тогда о нас вспомнит «Большая земля».

Сергей Марченко, переселенец из Казахстана, приехавший сюда на заработки, с ним согласен: «У нас государство по-другому не понимает». А дагестанец Гамза Магомедов, тот самый глава местной ЖКХ, а попросту – дышащей на ладан закопчённой кочегарки, из последних сил сдерживая кавказский темперамент, выдаёт: «Только угроза разморозить систему отопления летом может заставить наших чиновников зашевелиться».

– Вот такие мы, эскимосы Уэлькаля, – подытожила Лидия Маслова, бухгалтер сельского поселения Уэлькаль.

Вспоминаю ту историю и понимаю: аборигены Уэлькаля – это и эскимосы, и русские, и аварцы, и чукчи, и украинцы. Но к коренным народам, согласно установленным в 1994 году стандартам ООН, международные правила относят лишь «исконное население, обитающее на своих землях задолго до формирования государственных границ». В российском законодательстве тоже закреплены близкие понятия – «малые коренные народы» или «коренные малочисленные народы», которые следует отличать от многочисленных национальностей России – русских, татар, башкир, якутов, мордвы, чеченцев, евреев и других, имеющих свои национальные или автономные образования. То есть международные принципы определения коренных народов просты – малочисленность и отсутствие государственных (национальных) образований. Эти нормы применяются в России недавно – с 1994 года. Тогда впервые прошло заседание рабочей группы ООН по коренным народам, в честь этого события всё той же ООН был учреждён праздник. Первое международное десятилетие, посвящённое коренным народам, уже прошло – с 1995 по 2004 год. Однако десяти лет не хватило для того, чтобы решить проблемы благополучия, развития языка и культуры малых народов, подвергающихся угрозе исчезновения из-за давления со стороны титульных наций. Объявлено второе десятилетие коренных народов мира – с 2005 по 2014 год.

В России проживают 65 малых коренных народов, общая численность которых – около 500 тысяч человек или 0,3% населения. Самые многочисленные среди коренных народов России – ненцы (41 тысяча человек), а самые малочисленные – кереки. Их на всю страну всего 8 человек, живущих в сибирской тайге. И действительно, малые народы мира сегодня страдают от нищеты и ограниченного доступа к образованию, являясь самыми обездоленными.

Так что проблемы коренных народов не надуманы. Другое дело, что, занимаясь (или не занимаясь) опекой коренных народов, государство вовсе забывает о малочисленных группах населения, представляющих, возможно, не меньшую культурную и этнографическую ценность. Кто, например, знает, что чалдоны – потомки от смешанных браков первых русских поселенцев в Сибири и местного населения – тоже являются вымирающей этнической группой? И, кажется, никого это не заботит.

Инициатива ООН о праздновании Международного дня коренных народов мира вычеркнула из этого списка не только титульные народы – русских, казахов, англичан или немцев. Под вопросом оказались, например, карелы в Карелии. В этой республике понятие «коренной народ» пока не расшифровано до конца и на законодательном уровне не закреплено, хотя в СМИ и на официальном уровне этот термин употребляется, когда речь идёт о народах, с давних пор населяющих карельскую землю – о вепсах, финнах, ингерманландцах (близкие родственники финнов).  А с карелами (кстати, малочисленными) в Карелии – открытый вопрос.

Ещё поэтому Россия в ООН поднимает вопрос о том, чтобы расширить квалификацию термина «коренные народы». Ведь есть и такая точка зрения, что при обостряющейся борьбе за территории и природные ресурсы у части государств, где живут коренные народы, есть интерес к оттеснению других стран, под суверенитетом которых тоже находятся эти же коренные народы, но разделённые государственными границами. И вот, чтобы их не превращать в инструмент большой политики, может, стоит, как жители Уэлькаля, наполнить термин «абориген» новым содержанием?

Ведь так оно и есть: все мы аборигены там, где родились и живём.

Владимир Емельяненко