Вечное сомнение и вечный поиск. Если он говорит «да», то затем неизменно следует «но». Пётр Фоменко, руководитель знаменитой мастерской, мыслит нестандартно, любит взрывать ситуацию, непредсказуемо её разворачивать. Отчисленный некогда из Школы-студии МХАТ за «хулиганство», сегодня он – живое оправдание системы Станиславского и хранитель театра, чей репертуар держится на русской классике. Что, впрочем, не отменяет хулиганства. Один из самых влиятельных деятелей современного русского театра отмечает сегодня своё восьмидесятилетие. Отмечает, как привык, без интервью и пафосных речей.

Непредсказуемый, парадоксальный, ни да, ни нет не говорит, вместо точек ставит отточие, улыбку прячет в грозных усах. Пётр Фоменко – мастер непрямых путей. В театр пришёл из музыки: до Школы-студии МХАТ и ГИТИСа окончил и Гнесинский институт, и училище Ипполитова-Иванова по классу скрипки. Теперь его спектакли называют лирическими симфониями и признают: режиссирует, как дирижирует, по законам музыкальной драматургии.

Его оркестр – «фоменки». Словно брызги шампанского или воздушные шары – яблоко от яблони… Ученики своего мастера. От него усвоили эту игру: лёгкость, лукавство, волшебство – чистая театральная энергия. Сам он зовёт её самокритично «энергия заблуждения». Способна творить чудеса.

– Бывают моменты, когда вдруг появляется возможность вместе с ним полетать, – говорит заслуженная артистка России Ксения Кутепова.

В основе фирменной «фоменковской» лёгкости – кропотливая работа с текстом: читают здесь годами, нащупывают интонацию.

– Каждой буковке, каждому слову – большое внимание, – объясняет заслуженная артистка России Мадлен Джабраилова.

На основе этих разборов Пётр Фоменко и создаёт свой режиссёрский «замес». Живая субстанция – вроде закваски – актёры пекут на ней свой хлеб десятилетиями.

– Фоменко видит в театре нечто большее, чем грандиозную изысканную забаву, в его спектаклях есть это – грандиозная изысканная забава», – говорит театровед Алексей Бартошевич.

Такую свою мастерскую, где играют и ставят его ученики, Пётр Фоменко обрёл только к шестидесяти. А до того слыл неустойчивым гением. Его «Смерть Тарелкина» в Театре Маяковского закрыли по цензурным соображениям: десять лет в Ленинграде, два сезона в Тбилиси. Психологизм, крупные планы и работа актёра с текстом от автора – всё это Фоменко отрабатывал на телевидении, в спектаклях по Пушкину и Толстому. Здесь в его орбиту попали и Олег Янковский, и Леонид Филатов, и Александр Калягин, и Маргарита Терехова.

– Он мне сказал как-то, а я потом долго думал над этим советом. «Делай сентиментальней, не бойся сантиментов», – вспоминает народный артист СССР Марк Захаров.

Сам Пётр Наумович в этом смысле бесстрашен, потому на его спектаклях каждый вспомнит и о детстве своём, и о первой любви. Любят, плачут и умиляются и в фильмах режиссёра Фоменко. Увы, их всего три. «На всю оставшуюся жизнь», «Поездки на старом автомобиле» и «Почти смешная история».

В любой работе Петра Фоменко можно найти прекрасную «козу». Он никогда не забывает, какое это, в сущности, легкомыслие – лицедейство.

– Задание даётся такое: это должно быть сыграно нежно, но с легким идиотизмом. Совершенно серьёзно говорит он. Театр без идиотизма не существует», – говорит народная артистка РСФСР Людмила Максакова.

Людмила Максакова жалуется – это Пётр Наумыч заразил её тоской по театральному совершенству. В 93-м году поставил в буфере Театра Вахтангова своё хулиганское «Без вины виноватые», получил Госпремию и премию Станиславского, признан народным. В том же году открыл свой театр. И началось всеобщее признание режиссёра Фоменко гением. За последние десять лет его театр отпраздновал новоселье, в рост пошло уже четвёртое поколение «фоменок», а их мастер поднаторел в искусстве избегать докучливой славы, чтобы оставалось время пестовать учеников и хранить верность любимым авторам – Пушкину и Толстому, Островскому и Чехову, Юлию Киму и Борису Вахтину. Ставить, как прежде, с азартом и верить в то, чему учит.

Источник: телеканал «Культура»