Как заинтересовать старшеклассников предметами, по которым они не сдают ЕГЭ? Будет ли учитываться средний балл аттестата при поступлении в вуз? Сколько учебников истории нужно школе? Об этом и многом другом рассказывает председатель комитета Госдумы по образованию, декан факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова, председатель правления фонда «Русский мир» Вячеслав Никонов.

— Вячеслав Алексеевич, через неделю ЕГЭ. А это значит, что школьники весь год учили только те предметы, по которым сдают тесты. Как исправить ситуацию?

— Мне кажется, надо вернуться к учёту среднего балла аттестата при поступлении в вуз, а в ЕГЭ по языкам ввести устную часть. В ЕГЭ по русскому языку и литературе может быть что-то вроде сочинения, причём не по теме «Как я провёл прошлое лето».

— Это будущие поправки к закону?

— Пока это моё мнение, но оно может быть и оформлено в виде предложений в нормативные документы.

— Говорят, что аспирантов обяжут ежедневно ходить на лекции?

— Скорее всего, с 2016 года невозможно будет защитить кандидатскую диссертацию, не пройдя обучение на третьем уровне высшего образования — пусть даже и экстерном.

Если в ведущих странах лучшие профессора начинают именно в аспирантуре учить лучших студентов, то у нас все к этому моменту учиться прекращают. Аспирантура должна наполниться полноценным содержанием. Будут введены нормальные обучающие программы, которые необходимо освоить прежде, чем браться за диссертацию. И её подготовка станет завершением учёбы в аспирантуре.

— К декабрю 2013 года будет готов новый единый учебник по истории. Какие темы, на ваш взгляд, в нём могут подаваться иначе, чем сейчас?

— Всего в школах сегодня используется 238 учебников истории. Но для преподавания истории необходимо иметь 14 учебников по программе тех семи классов, в которых изучается отечественная и всеобщая история. При этом уже есть учебники, которыми пользуется более 60 процентов школ.

Профессиональными историками может быть подготовлен интересный, грамотный, отражающий последние достижения науки учебник. И не только под картонной обложкой, но и с мультимедиа, со ссылкой на интернет-ресурсы. Написать новый учебник сейчас, когда выпущено очень много содержательных трудов по истории, в том числе обобщающих, не такая сложная задача.

— Вы — доктор исторических наук и автор монографий по истории, а школьный учебник взялись бы написать?

— Я никогда не писал школьных учебников. Сейчас работаю над книгой под названием «Российская матрица»: что такое Россия, как её исторический опыт влияет на нашу современную жизнь? Книга охватывает весь период российской истории — от Древней Руси до наших дней — и даже немного заглядывает в будущее.

— Минобрнауки предлагает изменить порядок экспертизы учебников, условия исключения книг из обязательного списка и правила отбора издательств. Для этого создаётся рабочая группа, куда пригласили учителей, методистов, представителей РАН, РАО и издательств. Кто должен решать, какие учебники нужны школе?

— Профессионалы из Минобрнауки, специалисты по конкретным предметам, по методике преподавания, а вот представители издательств там не обязательны. Экспертизу должен проводить не тот, кто имеет доход от распространения, а тот, кто способен оценить качество. При этом никто не может запретить издательству работать с авторами тех учебников, которые проходят экспертизу.

— В этом году во второй раз будет проводиться мониторинг вузов, наделавший много шума. По итогам прошлого в двоечники записали Литературный институт, МАРХИ, педагогические и аграрные вузы. Потом были объяснения: «ошибочка вышла». Как объективно оценить российские вузы?

— Надо изменить сам подход. Нельзя допускать ситуации, когда большое количество вузов объявляется неэффективными. Это серьёзный репутационный удар по всей системе российского высшего образования.

Точно так же, как обвинения в неэффективности Академии наук — удар по репутации российской науки. Мы приглашаем людей из разных стран приезжать учиться в Россию и при этом заявляем, что у нас вся высшая школа и академическая наука неэффективны. Где логика?

Надо уважать и коллективы, и научные школы, и вузы, и Академию наук. Оценивать работу вузов и составлять рейтинги нужно. Можно взять мировой опыт составления рейтингов и применить их к нашим вузам.

Это будет более справедливо, чем те явно неадекватные критерии, которые были применены при оценке эффективности вузов. Какие критерии использовать? Я бы прислушался к рекомендациям Союза ректоров, которые предлагают дифференцировать их по типам вузов. Одно дело — оценивать классический университет, другое — педагогический или аграрный вуз.

— Сколько критериев нужно оставить в мониторинге?

— В предложениях Союза ректоров их около сотни. Но это слишком много. Учебные заведения надо делить не на эффективные и неэффективные, а на вузы и невузы. Есть вузы, где люди учатся, получают полноценное высшее образование, а есть шарашкины конторы, где за деньги выдают дипломы.

— В этом году в мониторинге может появиться ещё один критерий — трудоустройство выпускников. Как вам предложение ректора НИУ ВШЭ Кузьминова учитывать зарплату выпускников на выходе из вуза?

— В России нет единой системы учёта распределения выпускников. Если считать тех, кто зарегистрирован на бирже труда, это не даст полной картины. Вице-премьер Ольга Голодец недавно сказала, что у нас 38 миллионов человек работают неофициально. Как их учитывать?

Если использовать критерий размера зарплаты, в этом случае на первой позиции окажутся бизнес-школы, а на последней — выпускники педагогических и аграрных вузов, которые нужны гораздо больше, чем выпускники бизнес-школ. Этот критерий может применяться, но как один из ста, а не один из десяти.

— Сколько вузов нужно стране?

— Очевидно, что количество вузов у нас избыточное. Их вдвое больше, чем было в СССР. Но я не хотел бы называть никаких цифр. Подход должен быть качественным, а не количественным.

— К 2020 году не менее пяти вузов должны войти в топ-100 международных рейтингов. У каких вузов есть шансы?

— МГУ уже там. Проблема в том, что составители международных рейтингов имеют в виду прежде всего себя. Одним из самых существенных критериев является индекс цитируемости в узком списке научных журналов, которые издаются в основном в США и Великобритании на английском языке. Всегда будут проигрывать те страны, где английский не является основным языком преподавания и науки.

Вряд ли Россия должна становиться страной, где учат и пишут книги на английском. Есть дисциплины, где это просто бессмысленно. Как, например, можно оценивать уровень развития русской филологии по цитируемости в англоязычных журналах? России нужен свой рейтинг вузов. Но если мы будем играть по существующим правилам, то придётся наращивать количество публикаций в этом списке англоязычных журналов.

— Это реальная задача?

— Да. Китайцы решают её просто: платят журналу деньги за публикацию. О качестве науки это мало что говорит, хотя китайская наука идет вперёд семимильными шагами и по многим параметрам уже опережает российскую. Но если мы возьмём за основу, например, и другие критерии, скажем, количество спутников, запущенных вузом на орбиту Земли, или мощность университетского суперкомпьютера, то МГУ окажется первым.

— Тогда мы должны предлагать свой рейтинг и ставить условия: оцениваем вузы по суперкомпьютерам и спутникам.

— Надо создавать свои рейтинги и не абсолютизировать международные. Не считать, что это истина в последней инстанции.

— Не утихают скандалы с плагиатом. Дошло до того, что обвинения звучат даже в адрес депутатов. Неужели все списывают?

— То, что в последние двадцать лет при подготовке диссертаций было много афер и подтасовок, это факт. Хорошие предложения по аттестации научных кадров внёс ВАК. Например, ответственность членов диссертационных советов и оппонентов, если будут вскрыты нарушения в подготовке диссертации. Им может грозить ограничение в праве быть членом диссовета, научным руководителем, оппонентом, вплоть до расторжения трудовых соглашений. В числе других мер — размещение диссертаций в Интернете.

— Когда-то наше образование было одним из лучших в мире, а сейчас мы на двадцатом месте, позади Венгрии и Словакии. Есть ли шансы вернуть утраченные позиции?

— Не всё однозначно. У нас нередко образование рассматривается как отраслевая проблема, связанная исключительно с деятельностью Минобрнауки. На самом деле образование — это формирование интеллектуального капитала нации, информационная, социальная и даже во многом промышленная политика. Поэтому подход должен быть не отраслевым. Это задача всей государственной политики.

Наша начальная школа просто замечательная. Россия в тройке лучших стран вместе с Финляндией и Сингапуром. В основной школе дети уже во многом теряют мотивацию, тут мы в десятке лучших, всё ещё успешно конкурируя.

Что касается старшеклассников, то мотивация у них снова повышается, но готовятся они лишь по предметам ЕГЭ. Кроме того, сама система тестирования не учит говорить и писать. Отсюда — более низкие показатели. В бакалавриате мы снова не ниже западных стран по уровню подготовки. А дальше — провал. В качестве важнейших задач я бы назвал выстраивание второго и третьего уровня высшего образования — магистратуры и аспирантуры.

— Родители волнуются: когда в школах появится обязательная форма и все ли успеют её купить к новому учебному году.

— В трети школ она уже есть. Желательно, чтобы с будущего учебного года большинство школ перешли на форму. В России, кстати, школьная форма была с 1834 года и исчезала только в период распада страны и смуты. За границей во всех хороших школах есть форма. Это важно для воспитания корпоративного духа, солидарности, стирания социальных граней и придания уверенности детям.

— Так ведь выяснилось, что в стране некому её шить! На всю Россию почти не осталось предприятий, которые выпускают нужную ткань. Что, будем поддерживать китайских производителей?

— Одновременно во всех школах ввести форму сложно. Сейчас в стране существует три крупных камвольных комбината, которые выпускают ткань нужного качества. Швейные предприятия тоже могут не справиться. Но вопрос не ставится так, чтобы школьная форма стала одинаковой и обязательной для всех с 1 сентября 2013 года. Может, придётся вводить её поэтапно. Многое будут решать сами регионы и школы, но полной анархии быть не должно. Иначе мы получим слишком много региональных отличий, которые могут носить также этнический и религиозный характер. Это должно быть исключено федеральным законодательством.

— Эксперты предлагают ввести ГОСТ на школьную форму. Будет такой стандарт?

— Не уверен, что это нужно.

Источник: «Российская газета»