Военно-историческими фестивалями и реконструкциями сражений в наши дни мало кого удивишь. Но прошедший в минувшие выходные близ села Троицкое Чеховского района Московской области IV военно-исторический фестиваль «Битва при Молодях» занимает в их ряду место совершенно особое.

Помните сцену пира из фильма Леонила Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию»? Хор запевает песню «А не силная туча затучилася, а не силнии громы грянули: куде едет собака крымской царь?» «Собака крымской царь» – это хан Девлет Гирей, а сама песня – о битве при Молодях, произошедшая с 29 июля по 2 августа 1572 года в пятидесяти верстах к югу от Москвы, на берегах реки Рожайки.

Этому сражению впору занимать в отечественной истории место наравне с Куликовской и Бородинской битвами – речь ведь шла ни больше ни меньше о самом существовании Русского государства. Девлет-Гирей неоднократно заявлял: он «едет в Москву на царство», земли были уже поделены между татарскими мурзами. Между тем в большинстве современных учебников истории Молоди даже не упоминаются. То ли по причине отсутствия на поле боя «первого лица», оперативно сбежавшего в Великий Новгород, то ли последовавшая вскоре Смута скрыла одну из довольно редких в нашей истории битв, когда русская армия воевала не числом, а умением. Двадцатитысячное войско князя Михаила Ивановича Воротынского (1510-1573) разгромило почти 120-тысячную крымскую армию, да так, что в Крым вернулось лишь около 10 тысяч человек.

Предыстория битвы никаких лавров и викторий не обещала: на Руси свирепствовали голод и чума; предыдущим летом Девлет Гирей с 40-тысячной армией, обойдя с помощью предателей засечную черту, вышел к беззащитной Москве и сжёг её дотла, уведя на невольничьи рынки Крыма «полон» в несколько десятков тысяч человек.  «Желание наше – Казань и Астрахань, а дороги царства твоего я видел и опознал», – издевательски написал, уходя в степь, Девлет Гирей первому русскому царю.

На следующий год успешную операцию намечалось повторить: к собственно крымской армии присоединились ногайцы, прибывший из Стамбула семитысячный отряд янычар с несколькими пушками и небольшой отряд фряжских (т. е. итальянских) наёмников. У русских, включая семитысячный отряд немецких наёмников, едва набралось два десятка тысяч воинов – основное войско завязло на ливонских фронтах, в Прибалтике.

И вроде бы всё шло, как и прежде: быстро переправившись через Оку у Сенькина брода, близ Серпухова, крымская орда устремилась к Москве: арьергард ещё был на переправе, а передовые отряды уже подходили к реке Пахре. И снова русские войска оказались в положении «догоняющих». Воротынский отлично понимал, что выходить на бой в открытом поле с такой армией было безумием, а потому и решил обратить главное достоинство неприятеля – его численность – в главный изъян. Обычно такие массы войск растягиваются на большие расстояния и не способны к быстрым манёврам.

29 июля небольшой опричный отряд воеводы Дмитрия Хворостинина неожиданно напал на крымский арьергард и полностью уничтожил его. Узнав об этом, в районе реки Рожайки и села Молоди хан развернул армию – а этого и добивался Воротынский: пересечённый характер местности исключал активные действия больших масс конницы, которой с давних времён и славились крымчане.

Кроме того, у русских было то, что в итоге оказалось для неприятеля настоящим камнем преткновения – гуляй-город (по-европейски – вагенбург): прочные телеги, оснащённые большими, со стену дома, бревенчатыми щитами и бойницами для «огневого боя». При необходимости из таких телег легко можно было составить своеобразную крепость нужной формы. В такой крепости и укрыл Воротынский свою немногочисленную армию. Правильность его расчётов подтвердило то, что в итоге, после нескольких безуспешных приступов, Девлет Гирей был вынужден спешить своих конников, которые в отчаянии пытались даже руками растащить щиты гуляй-города.

И первый, и второй штурм гуляй-города завершился неудачей, причём во время боя 31 июля в плен был взят главный стратег крымской армии, её фактический главнокомандующий Дивей-мурза. Но и положение русских было отчаянным: не было ни воды, ни провианта – питались мясом собственных лошадей, да и Воротынский отлично понимал, что гуляй-город рано или поздно будет взят. Вечером, 2 августа, Воротынский, как сказали бы два с половиной века спустя, предпринял поистине суворовский маневр: скрытно вывел большой полк из гуляй-города, и проведя его оврагами и лощинками, ударил в тыл неприятеля. Одновременно навстречу им из гуляй-города сделал вылазку отряд Хворостинина, подкрепив её одновременным залпом из пушек и пищалей.

И «побежал еси, собака, крымской царь»... Битва завершилась побоищем: были истреблены все янычары, погибли сын, внук и зять хана. Пленных русские, помня о тысячах сожжённых, зарубленных и уведённых в рабство предыдущим летом, не брали.

«По полной» заплатил за победу и Воротынский (памятник ему недавно открыт в пос. Воротынец Нижегородской области). На следующий год был обвинён в измене и пытан, по легенде, лично царём. Однако казнить старика он не решился: «запытанный» до полусмерти Воротынский  скончался по дороге в ссылку.

На месте захоронения павших, как водится, была поставлена церковь (ныне существующее эффектное здание с парными колокольнями, хорошо видное из всех поездов южного направления, построено в середине XVIII века), но памятника Воротынскому нет ни в Молодях, ни в его вотчине – недалёком селе Воротынск.

Правда,  в 2002-м в Молодях был открыт памятный камень – на его месте будет построена часовня в честь Владимирской Божьей матери, и был проведён первый, «пробный», как  полушутя говорят сейчас, военно-исторический фестиваль. Следующий – при участии 6 военно-исторических клубов – состоялся лишь в 2009 году, и с тех пор проводится ежегодно. В нынешнем участников стало вчетверо больше, причём впервые появились гости из дальнего зарубежья – военно-исторический клуб из Банска-Быстрици (Словакия): его члены изображали турецких янычар. Остальные представляли Украину, Белоруссию и более полутора десятков городов России – от Чехова, Рязани и Казани до Ростова-на-Дону и Перми. 

В программу фестиваля входили возложение венков к мемориальному камню, панихида в Вознесенской церкви, торжественный парад участников, реконструкция этапа битвы при Молодях, турниры по стрельбе из лука и историческому фехтованию, конкурс народной песни «Молодинская братина», выступления многочисленных фолк-групп и в заключение – ночное лазерное шоу «Сеча великая была...»

По мнению организаторов фестиваля, вскоре Молодинский фестиваль может стать одним из самых заметных событий летнего туристического календаря Московской области. Уже на нынешний фестиваль несколькими турфирмами были организованы специальные туры, количество «диких» зрителей, по самым скромным подсчётам, достигло пяти тысяч человек. Возможно, не в последнюю очередь именно туризм поможет битве при Молодях занять подобающее ей место в отечественной истории.

Георгий Осипов