29 мая в Шуваловском корпусе МГУ имени М.В. Ломоносова началась Х Международная конференция «Государственное управление в XXI веке: повестка дня российской власти». Организаторами выступили факультет государственного управления МГУ им. М.В. Ломоносова, фонд «Русский мир» и фонд «Политика». Конференция открылась панельной дискуссией на тему «Конкурентоспособность государства в современном мире». Депутат Государственной думы Евгений Фёдоров избрал темой своего выступления конструкцию однополярного мира.

Большая благодарность организаторам, которые действительно поставили сегодня ключевой вопрос. Действительно, для России заканчивается определённый –  двадцатилетний – цикл развития, и мы сейчас видим, что в развитии страны должен наступить серьёзный стратегический поворот.

Мы должны чётко говорить, что мир сегодня однополярен. Его конструкция организована таким образом, что от позиции одной нации зависит жизнь и правила функционирования других наций. Конструкция однополярного мира – это факт.

СССР, кстати, точно так же влиял на жизнь других стран – Польши, Чехословакии, Венгрии, Кубы. Здесь, в этой аудитории, много специалистов в области государственного управления, которые знают и помнят, как работали эти механизмы. По большому счёту, это не просто влияние одной страны на другую, а тысячелетний механизм взаимоотношения наций. Я бы его назвал даже тысячелетним механизмом конкуренции наций, потому что и в этом влиянии, и в дружбе всё равно реализуются механизмы конкуренции, и от этой конкурентной борьбы никуда не уйти. Сегодняшний однополярный мир – это тоже форма мировой конкурентной борьбы.

Но в этом случае нам – с учётом более чем двадцатилетнего опыта России с тем статусом, который мы имеем, – надо говорить не только о преимуществах или особенностях, но и об определённых неудобствах этой системы. О некоторых аспектах этой проблемы сегодня стоит упомянуть.

Первое. Мы не можем решать свои внутренние проблемы без учёта особенностей и технологий однополярного мира. Возьмём, например, российский рубль. Его выпуск согласно Конституции пропорционален закупкам. По закону о Центральном банке и согласно международным соглашениям, которые мы приняли, он пропорционален закупкам американского доллара, фунта и евро. Если мы говорим о резервах, то вообще резервов достаточно процентов тридцать при самом неблагоприятном развитии. Понятно, что никогда не произойдёт стопроцентного обмена. Это означает, что 70% – это не резервный фонд, а механизм участия в мировом экономическом спонсорстве. Кстати, к этому на сто процентов примыкает и механизм инвестиций. Значит, без обсуждения переговорной позиции по этому вопросу мы не сможем:

а) отладить длинные инвестиции в Российской Федерации;
б) (я говорю о двадцатилетнем цикле) обеспечить достаточно эффективную работу национальной валюты: решить проблемы инфляции, длинного кредитования и многие другие.

Значит, этот вопрос надо обсуждать в том числе с учётом конструкции однополярного мира.

Второе – о национальной системе собственности. Вообще-то, её нет. Её нет в части крупной собственности. А собственность – это основа национальной свободы. Вы не найдёте ни одной крупной российской компании, которая бы находилась в российской юрисдикции. По сути, юридически у нас вообще нет – кроме государственных, конечно, – крупных национальных компаний. Они все в иностранной юрисдикции. Это связано со многими проблемами, но когда речь идёт о 100%, естественно, это уже не какие-то случайные истории, а вопрос системы. Эта система прямо связана с системой однополярного мира, и её необходимо решать.

Вообще, это не очень эффективно, когда для того, чтобы стать богатым человеком, россиянину необходимо стать бизнесменом другой страны. А это факт российской экономической системы.
Эти проблемы – ни первая, ни вторая – не поднимаются. Их пора ставить в повестку дня для обсуждения и решения.

Прямо отсюда вытекает проблема национальной элиты. У нас она не национальная. Следуя за своей собственностью, российская элита автоматически не обладает в полном объёме национальным статусом – ни по месту жительства, ни по основной недвижимости, ни по месту получения будущей пенсии, ни по тому, где учатся дети, ни по многим другим признакам. Сегодня этот вопрос постепенно начинает входить в повестку дня, его нужно будет решать содержательно. Понятно, что политическая система опирается на элиты, и говорить о том, что она отражает национальные интересы, мы не можем.

Сегодня был упомянут инновационный тип экономики. Мы являемся одним из крупнейших спонсоров мировой экономической системы, имея в виду российских учёных. Мы их экспортируем вместо того, чтобы экспортировать их продукцию. Их продукция – это интеллектуальная собственность, технологии. И это прямо связано с типом российской экономики. В России отсутствуют, в общем-то, элементарные рыночные механизмы в области науки как системы.

Что такое инновационный тип экономики в других странах: в Соединённых Штатах, в Европе? Очень просто. Это когда наука работает на заказ. Прикладная, не фундаментальная, естественно. Работает на заказ и является крупнейшим объектом бизнеса, в котором обычно работают богатейшие люди этих стран. У России этого вида бизнеса как системы нет вообще. Это рынок технологий – у России его нет. Разница с рынком технологий в Соединённых Штатах в 100 000 раз по объёмам продаж. Всё измеряется в этом случае в рублях или в другой валюте. И это так называемая промышленность на базе капитализированной интеллектуальной собственности. То есть постиндустриальная промышленность. Её тоже в России нет, соответственно, нет спроса на науку. Фактически в этой ситуации отсутствует место для российских учёных. Нет денег, которые бы попали в науку. А государственные деньги имеют другой статус, у них на порядок ниже эффективность.

Здесь я бы говорил о том, что поправка Джексона-Веника, например, – это прямое воздействие, направленное на ограничение технологического развития, и это тоже неправильно с точки зрения долгосрочных партнёрских отношений и равенства в этих вопросах.
Почему-то по требованию международных экспертов при вступлении во Всемирную торговую организацию из российского законодательства исключили такой вид собственности, как – это уже для профессионалов – информация. Во всех странах такой вид собственности есть. А информация – это основа рынка научной собственности, научной пирамиды собственности. Значит, мы и по этой причине не можем отладить нормальную инновационную экономику. Просто потому, что нас в рамках конкурентного воздействия попросили ввести самоограничение на развитие – это ещё мягко сказано. К тому же у нас масса таможенных ограничений. Россия – единственная страна, которая при ввозе высокотехнологичного оборудования требует согласия владельца интеллектуальной собственности. А это барьер абсолютно конкретный. Ну и много чего ещё.

Есть ещё вопросы, выходящие за рамки технического, экономического законодательства. Например, коррупция. Конечно, для России она абсолютно неприемлема. Но давайте откроем глаза и честно скажем: крупная коррупция невозможна без международной поддержки. Нет ни одного крупного коррупционера, который бы не использовал иностранные счета, не хранил бы там деньги. Часто сам факт коррупционных действий, то есть событие, преступление происходит в иностранной юрисдикции. Как, допустим, известная всем закупка автомобилей «Мерседес». Все события произошли в других странах, а там никто даже не думает возбуждать уголовные дела. И это тоже элемент сегодняшней конструкции однополярного мира по отношению к Российской Федерации.

Информационная политика. На сегодняшнем этапе нас не устраивает та система рейтингов, которая стимулирует формирование негативного фона во всех средствах массовой информации. И вопрос формирования национальной системы рейтингов, саморегулирования СМИ, конечно же, уже назрел и перезрел, и его тоже нужно будет решать.

Я хотел бы сделать такой вывод: нам надо расширять формат сотрудничества, в том числе и с крупнейшими мировыми странами, не только с целью решения проблем ПРО, но и с целью решения проблем, ограничивающих развитие России. Надеюсь, что мы будем сотрудничать с ведущими странами и найдём понимание для решения этих проблем.

Спасибо.

Евгений Фёдоров