– Горький не только возвращается – он просто никуда не уходил. Что широкие массы знают о Горьком? «Буревестник революции», убеждённый марксист, первый по времени пролетарский писатель – это Луначарский сказал – и основоположник социалистического реализма.  Это всё штампы советской пропаганды, которые прочно приклеились к Горькому. Но когда мы начинаем читать и думать над произведениями Горького, мы видим, что эти штампы совершенно не соответствуют действительности. Да и высказывания самого Горького не подтверждают этих расхожих представлений.

Это не просто штампы, а подарок от советской власти Горькому, чтобы привязать его к Советскому Союзу и показать всему миру, что, когда он вернулся на родину, он стал истинным марксистом. На самом деле всё гораздо сложнее. 

Эти штампы послужили причиной того, что Горького в лихие 90-е активно развенчивали. Но развенчивали главным образом у нас, а за границей продолжали печатать, по-новому переводить. Во Франции перевели его «Исповедь» с очень интересным предисловием. В Америке вышли очень интересные работы о Горьком. То есть по всему миру писатель Максим Горький продолжал существовать для тех, кто понимал, что это мыслитель сложный и неоднозначный, а художник, бесспорно, великий. Его пьесы как ставились во всём мире, так и ставятся и в последнее время даже больше.

Но для того чтобы опровергнуть эти штампы, о которых я сказала, мы не вступали в открытую полемику с бульварной прессой из-за её уровня. Зато начиная с 1997 года мы издаём того Горького, которого фактически никто не знает. Это вторая серия его полного собрания сочинений – письма. А в письмах, естественно, не рассчитанных на цензуру, Горький-человек и Горький-художник, личность, мыслитель, всегда писал не только о личных, но и об общественных вопросах. И Горький совершенно другой в этой серии.

Уже вышло 20 томов писем – они дошли до 30-х годов. И они опровергают все домыслы о том, что он – «первый пролетарский писатель» и «большевик». Эти штампы мешают разглядеть художника действительно великого – мирового значения, который интересовал и интересует до сих пор весь мир.

– То, что он был «буревестником революции», – это правда. Когда появилась «Песня о буревестнике», которая стала предвестием русской революции, оппозиционные настроения охватили всю страну. На его первые произведения, которые вышли в 1898 году, очень быстро появились отзывы иностранной критики. Говорили о том, что он «пессимист и аристократ». Никто не говорил, что он марксист – он им никогда и не был. 

В 1899 году его портрет написал Илья Репин. Через год этот портрет был представлен на выставке, и вся избалованная петербургская публика ходила посмотреть – кто такой Горький. 

Его переводили на 40 языков мира! А ведь это ранний Горький. То есть он стал известен во всём мире ещё в конце позапрошлого века. А в начале XX века он был не просто всемирно известным, а всемирно услышанным писателем. 

– В высших литературных кругах им очень интересовались. Его приглашали к себе в салон Гиппиус и Мережковский. А Горькому очень нравилась такая строчка Гиппиус: «Я хочу того, чего нет на свете». Он же был романтиком в своих первых произведениях. 

Высший свет Петербурга его ценил и приглашал. Но Николай Второй его ненавидел: когда Горького выдвинули в члены Академии наук по литературе, Николай всё перечеркнул и написал, что это не годится. Хотя в годы Гражданской войны Горький спасал всех – красных и белых, и в том числе у него жил один из великих князей. 

Сам Горький однажды хорошо сказал, что он ходил по всем этажам социальной лестницы – от босяков до великих князей и руководителей советского государства.

– Два класса Канавинского начального училища. А потом, как теперь говорят, – человек, который сделал сам себя. Он очень любил читать – ещё в раннем детстве его обучал дед по церковному словарю. И у него была потрясающая память. Бабушка рассказывала ему христианские предания, так что церковную книжность он тоже знал с детства. А потом он так много читал и так стремился к знаниям, что очень рано познакомился, что удивительно, с мировой философией. 

Был такой старый народник Орлов – переводчик Джакомо Леопарди, итальянского поэта «мировой скорби». Так что философию пессимизма Горький узнал от Орлова, а философию Ницше и Шопенгауэра – от студента Васильева, который пытался его подготовить в университет. У Горького есть рассказ «О вреде философии», где он вспоминает, как подростком пытался познать все азы философии – вот такая была тяга к науке.

Его потрясающая работоспособность и совершенно феноменальная память позволили ему встать в число самых образованных людей мира. Он переписывался со всеми великими писателями, общественными деятелями, политиками всего мира. И на равных говорил с ними. Ну, можно себе представить, что почти 20 лет он переписывался с Роменом Ролланом, утончённым европейским мыслителем, – и поддерживал эту переписку на высоком интеллектуальном уровне, если бы Роллану это было не интересно? Он бы не стал переписываться 20 лет с самоучкой. 

Опубликованная переписка совершенно по-новому показывает нам Горького. А параллельно с ней мы публиковали те материалы Горького, которые в советские годы были запрещены. Их уже вышло 13 сборников. Они называются «Материалы. Исследования» – сюда входит переписка Горького со Сталиным, Лениным, Ягодой, с Молотовым, Бухариным и так далее. 

– Ему уже было неуютно – он думал о возвращении на родину. Горький никогда не вступал ни в какие контакты с белоэмигрантами, фактически жил по советскому паспорту. К тому же в Италии восторжествовал фашизм – фактически в 1922 году. А в конце 1926 года вся белая эмиграция ополчилась против Горького, потому что, когда умер Дзержинский, он написал в частном письме, которое почему-то было опубликовано в белоэмигрантской прессе, что он соболезнует и говорит о Дзержинском как об очень хорошем человеке. Он действительно давно его знал – тот даже на Капри к нему приезжал. Это письмо послужило причиной фактически травли Горького. 

В 1927 году его стали активно заманивать в СССР. Он понял, что его заманивает именно Сталин, что ему простятся все его былые грехи. 

Вот мы говорили о собрании сочинений Горького – оно целиком составляет 80 с лишним томов – больше, чем у Толстого. Но оно же не издано до сих пор: в советские годы нельзя было издавать публицистику и примерно треть писем Горького. А сейчас никто не публикует статьи Горького, потому что они за советскую власть и социализм. Мы говорим о Горьком, не зная, кто он такой. 

– Горького надо читать и над ним думать. Причём его надо не выбрасывать из программ, как у нас сейчас это делается, а начинать его пропагандировать с детских садов. Возьмите рассказ «Воробьишка» – маленький ребёнок должен знать, что мама всегда защитит. В младших классах – «Данко» и «Старуха Изергиль». Тут идея в том, что твои таланты должны не только тебе приносить пользу, но и всем людям. 

Молодые люди мечтают завести своё дело – да прочитайте вы «Дело Артамоновых». Горький всю жизнь пропагандировал труд. Если у тебя дело, которое создано собственными руками, оно тебе приносит пользу. Если это по наследству досталось, как старшему Артамонову, то это постылая работа, которая, как медведь, облепила тебя, держит и не даёт жить, как ты хочешь. Это действительно размышления о том, что такое настоящее дело. 

И наконец, «Жизнь Клима Самгина» – её просто надо читать каждому. Потому что у нас нет сейчас никакой национальной идеи. Раньше в общественном сознании была идея социализма, а сейчас что? Обогащайтесь? Это же не заменяет национальную идею. А Горький писал о пустой душе – как родится пустая душа, как она потом превращается в пустоту истории. Пустота – это его главный образ, очень интересный образ.

Горький – великий сын России. Пастернак называл его «океаническим» человеком. И объяснял: «Он крупен своим сердцем и своим истинным патриотизмом». Что, кроме идеи патриотизма, может сегодня объединять людей? 

 – С 27 марта в ИМЛИ РАН при поддержке фонда «Русский мир» проходит международная конференция «Мировое значение М. Горького. Расскажите немного о ней.

– Наша конференция нас самих удивила: когда мы объявили о её проведении, пришли заявки из 14 стран. Программа включает порядка ста докладчиков, в том числе более двух десятков – иностранные профессора из всех стран мира: двое из США, двое из Франции, пятеро из Италии, четверо из Китая и так далее. Мы сами ждём этих докладов – у нас получается, что первые два дня будут выступать одни иностранцы.

 

.