На недавнем Международном фестивале анимационного кино «КРОК», который проводится усилиями двух стран – России и Украины, акцент был сделан на фильмы молодых режиссёров. Съехались они из разных стран, и что интересно, Европу в основном представляли выходцы из Азии. Китайцы сегодня учатся и работают в Париже и Амстердаме, их картины и представляют эти страны. Прибыла и внушительная группа из Южной Кореи, откуда в этом году поступило около 170 заявок на участие в «КРОКе».

Во многих картинах и во время дискуссий так или иначе затрагивался вопрос индивидуального начала в жизни и искусстве. В южнокорейской картине «Анна, будь особенной», название которой говорит само за себя, автор попытался разобраться в проблемах странного, ни на кого не похожего человека. Получилось коряво, но фокус обозначился. Собственно, о проявлении самобытности речь шла ежедневно.

Почётный президент «КРОКа» режиссёр Юрий Норштейн постоянно беседовал с молодыми мультипликаторами о профессии, иногда шокируя их своим подходом. Он опирался на собственный опыт и мировую культуру, иной раз близкую нам, но страшно далёкую, как выяснилось, от молодого поколения мультипликаторов европейских и азиатских стран. У них – свои приоритеты. Когда в работе молодого швейцарца кто-то увидел сходство с «Пеплом и алмазом» Анджея Вайды, в ответ было сказано, что этой картины режиссёр не видел, и творчество польского классика оказалось для него как тёмный лес.

Юрий Норштейн говорил о темпо-ритме, а потом выяснилось, что его слушатели не имеют ни малейшего представления о том, что это такое. Лишний раз наш классик подтвердил собственное суждение о том, что говорить о кино – большой труд для произносящего речи и того, кто его слушает.

Тем не менее Норштейн напомнил о главном. О том, что даёт энергию для жизни.

Подробности жизни

– Только культурный ареал даёт энергию для жизни. Мультипликацию следует рассматривать в контексте других искусств, всего того богатства, что собрано за миллиарды лет. Художник собирает крупицы с огромной площади, чтобы сотворить своё эмоциональное пространство. Кинематограф невнимателен к подробностям жизни и природы, к окружающим лицам. В анимации мы должны быть зависимы только от нашего замысла, а с продюсерами надо расправляться категорически. Искусство режиссёра заключается в выборе тех проводов, которые необходимы для соединения одного плана с другим, чтобы по этим проводам и потекла энергия.

Запретить «Каникулы Бонифация»

– Сегодня пытаются ввести систему запретов, некий перечень того, что нельзя показывать на экране и в анимации в частности. Но всё это мы уже проходили. «Каникулы Бонифация» Фёдора Хитрука, появись они сегодня, не пропустили бы. Там директор цирка курит сигару. «История одного преступления» того же Хитрука тоже не прошла бы сквозь циркуляры. Страшно даже представить, что будет, если наши ретивые чиновники начнут воплощать в жизнь систему запретов.

Мыслить медленно

– Обучая молодых режиссёров профессии, надо создавать для них максимально трудные условия. Сегодня художественную мысль заменяет лавирование. Недавно я увидел новую «Снежную королеву». Простейший эпизод – отвалилось колесо. А там такое накручено. Когда-то зрелище работающего Фёдора Хитрука произвело на меня серьёзное впечатление. Как говорил Юрий Олеша, в эпоху быстрых скоростей художник должен мыслить медленно. Сегодня поменялся смысл жизни. Восторжествовали жажда обойти того, кто рядом, забрать себе, утопить.

Когда мы ходили к Владимиру Путину в связи с судьбой «Союзмультфильма» и нашей отрасли в целом, он был к нам внимателен. Были приняты конкретные решения, выделены средства на поддержку анимации. Но вот появилось 300 миллионов рублей. Кому они попали? «Смешарикам», Сергею Сельянову, а «Союзмультфильм» получил только 10 миллионов. Это всё равно, что помазать по губам. Принцип такой – утонет студия, больше другим прибавится.

Но разве это по-товарищески? Для меня слово «товарищ» никуда не ушло. Оно священно, не утратило того смысла, который оно имело в русской поэзии. Мы вошли в другой способ мышления, обращаемся друг к другу «Дамы и господа!». Но не понимаем многих основополагающих вещей. Самое важное сегодня – быть порядочным человеком. Но как только человек касается денег, с ним начинает что-то происходить.

Как можно не понимать, что если не будет большой студии – мультипликации не выжить. Только большое сообщество может воспитать новое поколение мультипликаторов.

Ситуация на «Союзмультфильме» трудная. Компании, созданной на её костях, студия ещё должна что-то выплачивать. Церковь, которой отходит здание, где долгое время располагался «Союзмультфильм», могла бы подождать лет восемь. А теперь получается, что киностудия из одной пустоты переходит в другую, переезжая с одной территории на другую, поскольку не сформирован даже корпус сотрудников.

Запах шпаклёвки

– Молодым сегодня не хватает тактильных ощущений. С детства я полюбил запах шпаклёвки, помню его до сих пор. Где мы этот мир сегодня возьмём? А он так важен для творца. Я – счастливый человек. Мне довелось жить в коммунальной квартире и коммунальном дворе. Нечто подобное сохраняется сегодня в Одессе, в её закрытых дворах, где собираются люди и говорят на волнующие их темы. Лет десять назад я увидел примерно такую же картину в Италии. Старики сидели на лавке, с ними разговаривала пожилая женщина в фартуке. Она пришла с кухни. И я подумал: «Боже мой! Это же моё детство». В былые времена соседки останавливались с сумками в руках, чтобы поговорить с моими родителями. Мир казался незыблемым, словно надо мной есть нечто, что охраняет от всяких бед. Я постоянно возвращаюсь мыслями в свой двор, делая раскадровки фильмов.

А кладбище? Оно там тоже есть?

– Однажды я услышал слова о том, что в новом жилом комплексе Москвы «Алые паруса» имеется весь цикл жизни. И подумал: «А кладбище? Оно там тоже есть?». Вспомнил живопись Петрова-Водкина, его развёрнутое пространство, дорогу, по которой несут покойника. А на первом плане – яблоко, жница, кормящая ребёнка. И это создаёт такой объём! А сегодня люди рассуждают так: «У меня столько богатства, а я должен умереть?». В Сколково работают над проблемами увеличения жизни. Но что произойдёт с миром, если мерзавцы будут вечны?

Туман из кальки

– Когда я был в США, то меня там спрашивали о том, как в моём фильме «Ёжик в тумане» сделан туман. И были потрясены простотой решения. Берётся тонкая калька. Если персонаж погрузить в её глубину, то он там растворится. Моя технология невероятно громоздкая по сравнению с новейшими компьютерными разработками. Но она позволяет находить необычные решения, имеющие импровизационную направленность.

Я высоко ценю этот инструмент – компьютер, но за ним должен сидеть художник, способный себя ограничивать. Зачем мне бесконечное количество цветов? Для палитры достаточно четырех-пяти, и они дадут возможность получить невероятное количество градаций. Понятие колорита – особая часть строения кино.

Очень важны отношения режиссёра с оператором и композитором. Они должны быть судьбоносными, иначе работать нельзя. Поделюсь своим опытом. С композитором Михаилом Мееровичем у меня поначалу отношения не складывались. «Лиса и Заяц» – наша первая с ним совместная работа. Меерович был взбешён тем, что я постоянно сидел рядом. Дело дошло до того, что я решил, что больше мы не будем с ним работать. А потом он попал в дом скорби. Я поехал туда и сказал, что надо работать. Он очень удивился, что ещё кому-то нужен. И у нас возникли совсем другие отношения. Потом мы работали с Михаилом Мееровичем над фильмом «Цапля и журавль».

На эту картину я хотел пригласить Иннокентия Смоктуновского или Василия Шукшина. Думал, кто больше подходит. У Шукшина был очень интересный голос. Но пока я размышлял, он погиб на съёмках. В итоге мы работали со Смоктуновским, который великолепно всё сделал. С Шукшиным картина была бы совсем другой. Слишком разные индивидуальности.

Мы состоим в близких, дружеских отношениях с Алексеем Баталовым. Его голос надо разливать по пузырькам и продавать в аптеках. Он звучит в моём фильме «Ёжик в тумане». Божественный терапевтический голос.

В «Сказке сказок» я «видел» только Александра Калягина в роли Волчка. Настоящим актёром был Вячеслав Невинный. Как он произнёс монолог Медвежонка в «Ёжике в тумане»! Всё это незабываемо.

Светлана Хохрякова