От фофудьи до флиса: история тканей в России
Марина Богданова24.10.2016
Мода меняется стремительно, да и возможностей одеться по своему вкусу у человека XXI века – масса. Наши предки не поверили бы, что возможно такое изобилие платьев и костюмов. Раньше одна и та же мода господствовала десятилетиями, а платье ценилось не в пример нынешним временам. Какие же ткани и какие расцветки предпочитали на Руси до Петра I и в постпетровской России?
Посконь и фофудья
Ткань в России никогда не была дешёвой, и тому есть причина. Домашние ткани, – льняные, посконные, шерстяные, – требуют огромного труда. Вырастить лён или коноплю, вымочить стебли, размять волокна, спрясть кудель в нитки, соткать ткань – и лишь после этого раскроить и сшить одежду, – современной хозяюшке и представить невозможно, скольких хлопот потребует простая рубашка или простыня.
Портрет царя Алексея Михайловича. Неизвестный художник, конец 1670 – начало 1680 гг.
Неудивительно, что одежду берегли, передавали от старших к младшим, а обновка была редкостью и праздником. Когда приходило время кроить новое платье, то заботливо собирали каждый лоскуточек и хранили – пригодится на заплатку. Впрочем, прочные холщовые одежды носились очень долго, с годами становились всё мягче и приятнее к телу (не случайно грудничка заворачивали в самые ветхие отцовы-материны рубахи).
Невеста начинала собирать себе приданое чуть ли не с 4-летнего возраста, как только девочку усаживали за прялку. Праздничные, расшитые наряды передавались из поколения в поколение, берегли как драгоценность.
Особого разнообразия в деревенских тканях не было – домашний ткацкий станок не очень-то приспособлен к изысканным переплетениям, да и места для него в избе много не выделишь. Ткани различались в основном по материалам, из которых делались. Посконная одежда – из поскони, мужской конопли, – была толще, грубее, желтее, но и прочнее. Льняное волокно более тонкое и ровное, но и сам лён – капризник: вырастить его стоит многих трудов, чуть запоздаешь с уборкой – и он полёг, а выдергивать лежащие на земле стебли куда труднее.
Крой деревенских нарядов был предельно прост, притом очень эргономичен, выкройка подходила под любую фигуру – и отходов оставалось мало: прямоугольные рубахи, мужские и женские, с треугольными ластовицами под мышкой, сарафаны на лямках, короткие безрукавки-душегреи, бабьи юбки-понёвы и мужские порты – вот и вся модная линейка. Зато в длинной сорочке, прямом сарафане и нарядной душегрее, присборенной сверху и топорщащейся снизу, любая девка будет выглядеть статной и дородной – как и полагается русской красавице.
В допетровские времена (а это огромный отрезок времени) силуэт русского костюма был общим и для мужика-лапотника, и для боярина. Различие было не в покрое, а в богатстве отделки тканей, добротности выделки. И, разумеется, в особых статусных вещах – например в головных уборах. Посконную холстину, пестрядь (полотно, сотканное из оставшихся нитей, порой разного цвета), и уж конечно, дерюгу (толстое грубое полотно из самой низкосортной льняной пряжи) ни один уважаемый почтенный человек на себя бы не надел. Да и зачем – у него был выбор побогаче.
На Руси ценили ткани пышные, затканные золотом и серебром, узорчатые и блестящие. Драгоценную ткань в Россию везли в основном с Востока. Персидское слово «парча» означает попросту «материя» – плотный шёлк, изукрашенный металлическими нитями. Фофудья – тоже восточная ткань, златотканая и тяжёлая, считалась «материей императоров». В отличие от гладкой парчи и фофудьи, аксамит был ворсистым, напоминал бархат, а узоры на нём делались при помощи кручёной золотной нити.
Знали на Руси и шёлк, и бархат, но лучше всего национальной идее раз навсегда заданного покоя и роскошного великолепия отвечали костюмы, сшитые из «царской», затканной драгоценными узорами материи. Парадная одежда царей, а также церковных иерархов, шилась почти исключительно из парчи и аксамитов, нижнее платье было из плотного узорного шёлка – камки или тафты – также богато расшитого жемчугом и золотом. Тяжелые, почти негнущиеся ткани делали фигуру монументальной, практически неподвижной и величественной. Порой царский наряд был настолько тяжёл, что бояре вели государя под руки не только ради этикета.
Из русского сукна
В эпоху Петра изменилось многое, особенно в области костюма – а раз так, то и тканей. Жёсткий приказ подданным переменить русское платье на немецкое был продиктован не прихотью самодержца, а желанием реформатора сменить образ мыслей вверенного ему народа. Смена платья неминуемо влекла изменение мировоззрения. В мире Петровских реформ не осталось места важной плавности, наоборот. Главным действующим лицом, героем этого времени стал человек активный, деятельно преданный Государю, готовый в любую минуту выполнять его распоряжения. На первый план вышла не родовая аристократия, а военные офицеры, «птенцы гнезда Петрова». Им не приходилось рядиться в парчу и бархат. Требовались прочные, крепкие, а главное – функциональные ткани, например сукно – особым образом обработанная шерстяная или полушерстяная материя, покрытая ворсом. Сукно хорошей выделки прекрасно сохраняет тепло, очень трудно рвётся, не стесняет движений, пластично и наилучшим образом подходит для военных форменных мундиров.
Образец солдатской формы Петровского времени
При Петре сукно стало буквально самой востребованной материей. К Рождеству 1705 года Пётр приказал сшить себе кафтан из русского сукна, естественно, так же поступали и все придворные кавалеры. Дамы не собирались следовать этой утилитарной моде и баловали себя по-прежнему – покрой их платья сменился, но любимые ткани остались неизменны: парча и глазет (тонкая парчовая ткань), бархат и блестящие атласные и шелковые материи, плотные, затканные цветочными узорами, создающие красивые складки и превращающие женщин в изящные блестящие статуэтки – теперь на европейский лад.
Пётр не возражал – напротив, сам привозил супруге из дальних путешествий драгоценные блонды – кружева «на фантанжи и уборы» и роскошные ткани. А вот Екатерина II издала специальные указы, регламентирующие употребление тканей для придворных обоего пола.
Парча и прочие златотканые материи были допустимы лишь в случае наиболее торжественных приёмов, а так обходиться надлежало шёлком или тонким сукном. Не допускались также излишества в употреблении кружев, позумента и золотого и серебряного шитья, и вообще рекомендовалось соблюдать «более простоту и умеренность». Из всех тканей предпочтение надлежало отдавать русским.
Кисейные барышни и драдедамовый платок Сонечки Мармеладовой
Новый прорыв в вопросах моды настал вместе с развитием промышленности: в конце XVIII – начале XIX века. И снова радикальные изменения в костюме шли рука об руку с радикальным изменением в мировоззрении.
При Александре I, в самом начале его царствования, в моду вошла античность, платья и прически копировались с древнегреческих и древнеримских статуй: дамы носили легчайшие туники, складки струились в воздухе, рукавов почти не было, а линия талии взлетела почти под грудь – в подражание рисункам на фресках.
Моду эту называли «нагой» – и вправду, после тяжелых, статичных фижменных платьев, плотных ярких материй вдруг бешеной популярностью стали пользоваться летящие полупрозрачные ткани нежных светлых оттенков, желательно, белые – цвета мрамора. Женщина должна была стать ожившей греческой богиней или хотя бы нимфой, невесомой и загадочной. Волосы и руки для этого припудривались под цвет мрамора, из украшений полагались живые цветы, камеи, как в Древнем Риме, допускались металлические античные браслеты или белый жемчуг.
Тяжелый шелк и сукно уступили место тончайшим хлопчатобумажным и шёлковым тканям: муслину, газу, батисту, кисее. Все они были полупрозрачными, воздушными, окутывали красавиц, как облако. Газ и муслин обязаны своими названиями городам, откуда они родом: Газа – город на Ближнем Востоке, Мосул – в Ираке.
Надо сказать, что кисея из материи для платьев довольно скоро перешла в предмет домашнего обихода. Кисейные занавески стали символом домашнего уюта. А вот нежным барышням – любительницам кисейных платьев не повезло. В 60-х годах писатель Н. Г. Помяловский довольно жестоко отозвался о них в романе «Мещанское счастье»: «Кисейная девушка!. . Ведь жалко смотреть на подобных девушек — поразительная неразвитость и пустота!.. Читали они Марлинского, пожалуй и Пушкина читали; поют "Всех цветочков боле розу я любил" да "Стонет сизый голубочек"; вечно мечтают, вечно играют… Легкие, бойкие девушки, любят сентиментальничать, нарочно картавить, хохотать и кушать гостинцы… И сколько у нас этих бедных кисейных созданий».
С легкой руки Помяловского, кисейная барышня стала символом ограниченности и инфантилизма. А вот у Даля слово кисейница означает всего лишь щеголиху, которая рядится в кисею.
К. Брюллов. Всадница, 1832 г.
Нежные античные платья очень шли юным девицам и дамам с безупречной фигуркой, но в России следовать моде на античность значило серьёзно рисковать своим здоровьем. Выпорхнув из жарко натопленного зала, разгорячённые танцами красавицы мгновенно становились жертвами простуды, а то и воспаления легких. А. И. Герцен, не стесняясь в выражениях, заметил: «Париж с бесчувствием хирурга <…> под пыткою русского мороза рядит наших дам, как мраморных статуй, в газ и блонды, отчего наши барыни гибнут тысячами как осенние мухи; а наблюдательный Париж по числу безвременных могил определяет количество первоклассных дур в России».
На помощь античной моде с её легчайшими, но «холодными» тканями пришёл кашемир. Вернее, кашемировые шали – первоначально их ввели в моду англичане, привозя из Индии (особенно славился их выделкой город Кашмир), а в России они стали настоящим криком моды. Легкие муслиновые платья к тому же прекрасно гармонировали с шалью глубокого, насыщенного цвета, украшенной вышивкой или рисунком. Шаль спускалась на пол красивыми складками, в уголки её вшивались золотые или коралловые шарики для лучшей драпировки. Стоили шали баснословно дорого, так что их даже принимали в ломбард в качестве залога.
В шали драпировались дворянки, в них кутались купчихи, а треугольный полушалок накидывали крестьянки. Производством больших квадратных шалей из шерстяной материи, расписанных букетами и гирляндами, до сих пор славится Павловский Посад. Шаль неоднократно упоминается в русской литературе – это и «чёрная шаль» Пушкина, и «тёмно-вишнёвая шаль» цыганских романсов, и старый зелёный драдедамовый платок Сонечки Мармеладовой – тоже своего рода шаль, только старая, рваная шаль нищего семейства. Драдедам (дамский драп – с фр.) был материей вроде сукна, но гораздо дешевле, тоньше и не такой прочный.
«Кумачу я не хочу, китайки не надо»
С развитием промышленности активно начали появляться русские текстильные фабрики. Ввоз тканей из-за рубежа уже не был такой жёсткой необходимостью. Россия худо-бедно стала обеспечивать себя сравнительно дешёвыми и достаточно добротными тканями.
В Ярославле с Петровских времен действовала мануфактура купцов Затрапезных (или Затрапезновых). Для военного флота Петру требовалась плотная материя на паруса, поэтому Затрапезновы сумели найти с грозным государем общий язык. Кроме простого полотна, Затрапезные выделывали шёлковые и шерстяные ткани, салфетки, скатерти, не уступавшие голландским по качеству. А в русском языке до сих пор бытует выражение «в затрапезе», «затрапезная одежда», «затрапезная обстановка». К трапезе это не имеет отношения – речь идёт о дешёвой низкокачественной материи в синюю полоску с мануфактуры Затрапезновых, из которой охотно шили себе одежду те, у кого не было денег на «приличное платье».
Но, пожалуй, самой «русской» тканью стал ситец. Странное дело: хлопок в России не растёт. Производство ткани, набойка и окраска с XI века осуществлялись в Калькутте. В основном в Европе ситцем занималась Англия, через Ост-Индскую кампанию. Тем не менее именно ситчик «весёленьких расцветок» стал наиболее народной, русской тканью.
В России хлопковую ткань называли «хлопковой бумагой», впервые она появилась примерно в царствование Ивана III. Итальянские купцы называли хлопок bombacium – от bambak (хлопок по-персидски). Так что слово «бумага» в значении «писчая бумага» происходит от названия хлопковой ткани, а вовсе не наоборот. Долгое время в литературе встречались бумажные платки, бумажные юбки и блузы в значении «сделанные из хлопка», а слово «хлопчатобумажный» используется до сих пор.
После того как американцы изобрели хлопокоочистительную машину, англичане – хлопкопрядильную, а индийские мастера обучили европейских сагибов способу прочно и ярко окрашивать ткань, человечество получило прекрасный подарок: множество дешёвой, добротной ткани.
Вскоре бумажные мануфактуры появились и у нас – в 1799 в Москве была основана ситценабивная Трёхгорная мануфактура, действующая по сей день. К 1820 году 27 крупных ситценабивных фабрики в России были оборудованы машинами для многоцветной набойки, а под одним только Ивановым насчитывалось 80 кустарных производств.
Ф. Малявин. Вихрь, 1906 г.
Чёткий, красивый, яркий рисунок на ткани и сравнительно невысокая цена привлекала народ. Украшали ситец букетами цветов, восточными «песлийскими» огурцами, мелкими цветочками «миль-флёр». Узорчатый ситец расходился влёт. Его использовали не только для шитья одежды, но и для обивки мебели и даже для обоев – ситцем обивали стены. Ситцевые яркие платки и косынки были желанным подарком для крестьянок: фабричная ткань – даже самая дешёвая – считалась более престижной, чем домотканая, а тусклые холстинки, крашенные луковой шелухой или отбеленные на солнце, разумеется, было не сравнить с ализариновыми пунцовыми сарафанами жаркого цвета.
Читайте также: Духи России
Хлопчатобумажная материя была весьма разнообразной: красный или кубово-синий кумач; александрийка – красная бумажная материя, но с тонкой клеткой; плотная синяя китайка; чёрная или белая «чёртова кожа», прозванная так за то, что практически не истиралась; миткаль – хлопковая ткань-полуфабрикат, небелёный хлопок; сатин; сарпинка – более плотная, чем ситец, в клетку или в полоску.
Отрез покупной ткани на платье считался вполне достойным свадебным подарком. Все знают песенку про то, как «Во саду ли в огороде девица гуляла», но немногие в курсе, о чём девица беседовала с молодцем:
Кумачу я не хочу, китайки не надо,Чего надо, того нету – алого гризету,На две шубки, на две юбки, на две душегрейки,Из остатков, из обрезков сошью себе шапку,Буду шапочку носити, дружка поминати.
Девушка знает, что просить: грезет – шелковая или шерстяная ткань – классом выше и кумача, и китайки.
Новое время – новые ткани
Лён, шерсть, хлопок, шёлк – вот и всё разнообразие, предлагаемое нам природой, для прядения и последующего ткачества. Многообразие в тканях рождалось исключительно из сочетания этих базовых элементов, вариантов переплетения и качества нитки. В новейшее время к этим естественным материям прибавились ткани, рождённые в пробирке.
Искусственный шёлк – вискозу – француз И. де Шардоне открыл ещё в 1889 году. В 1930 году команда химиков американской компании DuPont синтезировала полиэстер, новый вариант искусственного шёлка.
В 1935 был открыт нейлон, дававший длинные, прочные и эластичные волокна. Был найден, как тогда считалось, материал будущего. Из него получались превосходные парашюты, он оказался намного пригоднее натурального шёлка: не сминался, не был подвержен гниению, был прочнее, а весил при этом меньше.
Работы с полимерами ради создания новых материалов стали весьма перспективными и обогатили гардеробы модниц юбками и жакетами из кримплена, нейлоновыми тканями, капроновыми чулками, платьями и лентами из органзы.
Современное ткацкое производство
Полиамидное синтетическое волокно банлон дало название тонкому свитеру с тянущимся высоким воротом – его ещё называют «водолазкой». Даже те, кто пренебрегают синтетикой, не могут не признать: нейлоновые (капроновые) чулки – тонкие, почти прозрачные и превосходно тянущиеся, по всем параметрам лучше прежних фильдекосовых и фильдеперсовых (связанных из кручёной шёлковой или х/б нитки).
Несмотря на все плюсы – низкую стоимость, легкость в получении, повышенную прочность и эластичность – искусственное полотно не пропускало воздух, было довольно неприятно на ощупь, так что кримпленовая одежда, пережив в 60-х годах всемирную славу, довольно быстро исчезла из употребления и теперь считается лишь приметой того времени. Но смесовые ткани (лён с лавсаном, шерсть с акрилом) успешно решают эту проблему, а без лайкры (эластана) текстильная промышленность уже непредставима.
Последним взрывом в мире синтетических материалов стало создание флиса (от английского fleece – овчина). Лёгкий, тёплый, не вызывающий аллергию и дышащий материал сперва стал незаменимым для производства спортивной и спецодежды, а потом обрёл всеобщую популярность.
Флисовые куртки, шапки, штаны и жилетки носят во всём мире с не меньшим (а то и с большим) удовольствием, чем одежду из натуральных тканей. Он практически не мнется, превосходно отстирывается, а после специальной обработки перестал быть настолько огнеопасным, как первые образцы. Мягкий и почти невесомый флис лучшего качества используется для производства тёплой одежды для детей. Какие ещё открытия сулит нам наука? Подождём – посмотрим.
Также по теме
Новые публикации
Два языка – пара 25.04.2024
В Казахстане как в двуязычной стране происходит процесс организационного слаживания двух языков. Периодически возникают вопросы – как, когда, где, кому на каком языке говорить? На днях президент Касым-Жомарт Токаев вновь вынужден был прокомментировать этот вопрос, который на поверку не стоит и выеденного яйца. «Как удобно, так и надо говорить», – сказал, как отрезал, лидер Казахстана. Знай русский! В меру сил или по мере сил? 23.04.2024
Какой предлог выбрать в данных сочетаниях: в меру сил или по мере сил, в парке или по парку, в праздники или по праздникам? Есть ли смысловая разница между вариантами подобных конструкций? Иммануил Кант и его завещание человечеству 22.04.2024
300 лет Канту. Великий мыслитель в своих знаменитых философских трудах заложил основы морали и права, ставшие нормой уже для современного нам общества. Но современники знали его как… географа, читавшего 40 лет лекции по физической географии. А ещё Кант присягал на верность русской императрице, был почётным членом Петербургской академии и читал лекции русским офицерам.