Первое, что слышишь в кинозале от переговаривающихся между собою зрителей после просмотра фильма «Мы из будущего»: «Такой фильм нужно было снять».  Следует признать, что такого определения не давалось ни одному фильму уже давно. Подобный способ оценки кино в последнее время редок. И уж тем более странно его слышать от зрителей, давно привыкших к тому, что фильмы – это все-таки развлечения той или иной степени изысканности. Уже одно это заставляет поговорить об этом кино поподробнее.

Режиссер Андрей Малюков давно и честно снимает фильмы как о войне, так и о месте для подвига в мирной жизни. Сериал «Диверсант», фильмы «Я – русский солдат» или «В зоне особого внимания» позволяют говорить об этом вполне ответственно. Учитывая, какой эффект во время оно оказал фильм «В зоне особого внимания» на популярность Воздушно-десантных войск среди потенциальных призывников (и вообще среди детей и юношества) можно сказать, что у него имеется и успешный опыт агитационного и воспитательного воздействия.

Сценаристу Эдуарду Володарскому (автору окончательной версии сценария «Мы из будущего») принадлежит авторство в сценариях как достаточно проходных историко-приключенческих фильмов («Отряд специального назначения», или «Убит при исполнении), так и таких знаковых фильмов как «Свой среди чужих, чужой среди своих». Что же касается фильмов о войне, вполне достаточно упомянуть, что Эдуард Володарский - автор сценария «Проверки на дорогах» и сериала «Штрафбат». Едва ли эти творения можно сравнивать между собой. Но, так или иначе, можно видеть его стремление взглянуть на войну под не вполне официальным углом зрения (о том, что реализация такого стремления – если судить по «Штрафбату» - приносит не всегда однозначные результаты, а баланс между логикой сценария и исторической правдой бывает весьма зыбок, сейчас говорить не будем).

Как бы то ни было, соединение сил режиссера и сценариста (точнее, одного из сценаристов, создавшего окончательную версию сценария) оказалось неслучайным и принесло свой эффект. Нам рассказали и показали новую историю о войне. То есть – если быть точнее – рассказали и показали ее, прежде всего, молодому поколению. Тем, кто уже не застал советскую школу.

Сюжет фильма понятен по киноплакатам и рекламным роликам – группа довольно разношерстных молодых людей – энтузиаст истории Второй мировой войны, скинхед, юноша растафарианского вида (называемый, впрочем, рэпером) и компьютерный геймер занимаются разграблением могил времен Великой Отечественной войны и случайно попадают в 1942 год.

Сама компания подобрана так, что идеально подходит для серии анекдотов, построенных на сравнении поведения противоположных типажей в абсурдной или наоборот типичной бытовой ситуации («Оказались на необитаемом острове русский, англичанин и француз...», «Едут в автобусе русский, грузин и еврей...», и тому подобное в этом роде). Представить себе скинхеда, рэпера и компьютерщика, занятых общим делом, тем более – совместно расхищающих могилы павших - довольно сложно.

Впрочем,  возможно, элемент анекдота в рассказанной истории – даже если и не был задуман специально – оказался весьма к месту. В конце концов, анекдот – как сновидение – позволяет быстро сопоставить и проанализировать то, о чем  ты неспособен думать и говорить наяву. Поэтому фильм, который зрители называют «нужным», должен содержать в себе что-то и от анекдота.

Как бы то ни было, фильм начинается с раскопок могил, драки за участок раскопа с какими-то говорящими с кавказским акцентом и носящими восточные имена «черными  следопытами» из другой команды, рассуждений скинхеда по кличке «Череп» о том, что Сталину и Гитлеру надо было вместе прижать Америку к ногтю, и иными проявлениями молодежного цинизма и несознательности.

Затем происходит провал в 1942 год, где все по-настоящему. И жизнь, и смерть, и слезы, и любовь. И по-настоящему идут бои за Родину против напавшей на Советский Союз Фашисткой Германии. Исход пребывания нынешних двадцатилетних на передовой и урок, который они там получат – тоже заранее понятен. Никаких слишком оригинальных ходов здесь нет. Да они, видимо, и не нужны. Поскольку история эта рассказана именно для того, чтобы донести вполне четкую и определенную позицию.

Стоит признать, что за постсоветскую историю российского кинематографа было создано не так уж много фильмов, которые демонстрируют на экране воплощенные заветные пожелания - произносимые обычно в порыве гнева на видимые социальные язвы, вроде: «Вот бы их всех…». Таким фильмом, безусловно, был «Ворошиловский стрелок», еще можно вспомнить мало кому знакомую «Окраину». В этом смысле фильм «Мы из будущего» воплотил давно и многими сформулированное пожелание: «Вот бы показать всем этим нынешним молокососам, что такое Великая Отечественная война».

Война действительно показана. Любовь на войне, смерть на войне, отвага и страх. Будничный героизм. «Мы из будущего» - действительно неплохой фильм о войне. Лучше многих последних. Впрочем, опять же стоит подчеркнуть, что это само по себе не заставило бы считать фильм «нужным». Нужность его заключается именно в том, что гимнастерки 1942 года предлагают примерить на себя нашим условным современникам.

Уместно задать вопрос: почему это нужно или кажется нужным? В самом фильме «Мы из будущего» - как и положено по стандартам современного кинематографа - проводятся отсылки к другим фильмам. Отсылки очевидные и легко читаемые. Например, героев несколько раз называют «гостями из будущего», а персонаж Андрея Терентьева при обсуждении вопроса, как выбираться назад, в наше время, отвечает «своим ходом, год за годом», - то есть использует фразу, которой завершается в «Гостье из будущего» сцена расставания школьников с Алисой Селезневой.

Впрочем, вызванные параллели заставляют признать сюжет «Мы из будущего», скорее, зеркальным отражением «Гостьи». Когда вместо волшебной девочки, пребывающей из чудесного будущего, четыре здоровых лба со своими тараканами в голове оказываются в прошлом. При том, что настоящее, из которого они прибыли, меньше всего похоже на Кир-булычевский коммунизм, и это переместившимся во времени надо искать в прошлом ответы на важные вопросы, а не звать всех в «Прекрасное далеко». Вторая параллель – забавное воспроизведение знаменитой сцены из «Судьбы человека», когда герой Данилы Козловского – глава группы черных следопытов Борман – выпивает на допросе в немецком плену стакан водки и говорит, что после первого стакана он не закусывает. При этом совершенно очевидно, что сам Борман следует именно примеру Бондарчука. Допить второй стакан залпом он, кстати, оказывается не в состоянии – очевидно, потому, что «были люди в наше время, не то, что нынешнее племя». Но так или иначе, герой знает о войне из книг и кино, откуда и черпает стереотипы.

Иными словами, что-то важное для себя и своей жизни, по мысли создателей фильма, нынешнее молодое поколение может почерпнуть только из прошлого, прежде всего, из общей для всех истории Великой Отечественной войны, реальность которой может даваться им художественными средствами, в частности (а может, и прежде всего) кино.

Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почем,
Значит, нужные книги ты в детстве читал.

Вообще «Баллада о борьбе» Высоцкого, пожалуй, целиком ложится на «Мы из будущего». Да и сам этот фильм в каком-то смысле баллада о настоящей борьбе. Это весьма характерно. Песня в свое время была написана для детского фильма про Айвенго, как и «Баллада о старом времени», где поется о том, что «Добро остается добром в прошлом, будущем и настоящем». Иными словами, мы постепенно подходим к такому этапу, когда Великая Отечественная война воспринимается как эпос, как предание из прошлой жизни. Примерять ее события на себя нужно для того, чтобы чувствовать «тайну слова “приказ”, назначенье границ, смысл атаки и лязг боевых колесниц».

Впрочем, из фильма понятно и то, какую проекцию на настоящее время, прежде всего, хотят сделать создатели фильма. Особый упор в «Мы из будущего» делается на то, что в России недопустимо и кощунственно кричать «Хайль Гитлер» и рисовать свастики. Даже мысль общегуманитарного свойства о том, что нельзя раскапывать и грабить могилы, не доводится до зрителей столь настойчиво. Так эпос накладывается на презренную прозу современности. Этот посыл – с которым согласны, по-видимому, большинство из просмотревших фильм – впрочем, содержит в себе и повод для некоторой тревоги.

Великая Отечественная война по-прежнему остается главной скрепой нашего общества. Именно отсылкой к опыту дедов у нас стараются доказать, что скинхедам в России - не место. Это и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо, когда народ помнит свою историю. Но объяснять все исключительно через ретроспективу - плохо. И даже опасно. В конце концов, «Хайль Гитлер» - это один из элементов маскарада. В отличие от «Россия для русских» - лозунга, имеющего отношение к современности. Сводить опасность неонацизма лишь к свастике и считать, что само движение черпает свои силы лишь в прошлом – значит, просто не понимать проблемы.

Примечательно и важно еще одно обстоятельство. С момента окончания Великой Отечественной войны прошло больше шестидесяти лет. Больше, чем исторический промежуток между окончанием Отечественной войны и появлением «Войны и мира». Нет, разумеется, требовать появления чего-то сопоставимого с романом Льва Толстого - странно и глупо. Важно другое: через 60 лет после окончания Отечественной войны русская публика с восторгом и благоговением приняла роман, через которой красной нитью проходила мысль о том, что войны – бессмысленное и противоестественное занятие, а деление людей на «своих» и «врагов» - в корне неправильно. Сейчас гораздо более «нужным» оказывается произведение о том, что благодаря прошлой войне мы сохраняем свою идентичность, а враги тех лет остаются врагами и сейчас – иначе же наступает разброд, шатание и уклонение от правильного пути.

Ответить однозначно на вопрос, хорошо это или плохо, нельзя. Но это многое говорит о состоянии современного российского общества и государства. И в этом смысле «Мы из будущего» тоже оказывается вполне нужным фильмом.