На неожиданную мысль натолкнула парадоксальная дата. Оказывается, в России Новый год по закону отмечается с 15 декабря 1791 года, когда был подписан императорский указ. «Наивные эти правители, – прокомментировала забытый указ моя коллега, – мы давно его отмечаем с 15 декабря по 15 января. Потом ещё месяц в себя приходим». И она права. Новый год – понятие давно растяжимое.

Ещё совсем недавно, каких-то десять-пятнадцать лет назад, мы удивлялись, когда к середине декабря наши города и села «одевались» в новогодние костюмы из елей, гирлянд и разноцветных конфетти. Казалось, зачем так рано? Сегодня уже не по себе, если 1 декабря Деды Морозы и Снегурочки под елями не украшают городские улицы. А многочисленные торговые центры и бутики не бьются за покупателей, если им верить, соблазнительными скидками. Если же корпоративные встречи Нового года не начинаются после 15 декабря, то слухи тут же разносятся, что «в конторе что-то не так». Ходить на корпоратив принято в «правильные» кафе-клубы, а не «сбрасываться» на празднование на рабочем месте. Это стало негласным тестом-моветоном: значит, ты работаешь не в успешной конторе. А после корпоратива «раз в год мы с друзьями…», потом с родными, потом «как положено 31 декабря», потом Рождество, потом старый Новый год… 

И правда, почему в нашем воображении и сознании новогодние праздники приходят гораздо раньше, если так можно выразиться, математического Нового года? А когда он опять же математически уходит, мы продолжаем «карнавалить»? Подозреваю, в том числе и потому, что мало кто и что-либо знает об указе от 15 декабря 1791 года, как и о всех предыдущих и последующих указаниях-расписаниях, как праздновать этот, пожалуй, для большинства главный праздник.

Принято считать, что ёлку и Новый год с карнавалами России подарил Пётр I. Ещё в 1699 году он издал указ, согласно которому началом года стали считать 1 января. Это было сделано по примеру всех христианских народов, живших не по юлианскому, а по григорианскому календарю. Но как сделано? По-петровски – через колено. В первый день 1700 года он назначил парад на Красной площади в Москве, куда под угрозой ссылки и выдирания бород в случае неявки согнал бояр и их семьи. И вопреки церковной традиции и домостроевским устоям, в знак «всенародного веселья» приказал палить из пушек и наблюдать за невиданными прежде «заморскими» огнями фейерверков. Если верить хроникам, «мамки и девки в обморок падали», а первые газеты, учреждённые Петром I, писали, что «народ пел, танцевал и дарил друг другу подарки». Верить, вероятно, стоит обоим источникам, ведь после смерти Петра на какое-то время Русь забыла о 1 января и вернулась к отмечанию Нового года «по-старому» – 1 сентября.

Точнее, наиболее отчаянные домостроевцы настаивали на праздновании Нового года, «как предки», а вернее язычники, – 22 марта. Ясности нет, хроники не сохранились, но предположительно в Древней Руси Новый год отмечался в день весеннего равноденствия – 22 марта. То есть Масленицу и Новый год наши прапрадеды отмечали в один день. Зиму прогнали, значит, наступили новый год и новая жизнь. Эту ветхозаветную традицию прервало принятие христианства, не сразу, конечно. С христианством пришло новое летоисчисление – от сотворения мира, и новый европейский календарь – юлианский. Он впервые закрепил  названия месяцев. Началом нового года стало 1 марта. Следующее изменение произошло в конце XV века. Что, кстати, тоже вызывало  протесты, потому как народ привык праздновать 22 марта. В 1492 году, который был 7000 годом от сотворения мира, царь Иван III повелел своим царским указом перенести празднование начала Нового года на 1 сентября, объединив его, таким образом, с праздником сбора урожая и сроком сбора податей и оброка.

Ну а потом был неистовый Пётр I и его приказ отмечать Новый год 1 января карнавалами. Правда, и ему не удалось заставить народ «подпрыгивать». Карнавалы считались «бесовским шабашем». После екатерининского указа 1791 года, когда снова новогодний праздник  стал отмечаться 1 января, карнавалы и украшение ёлок ещё долго оставались уделом избранных – дворян. Как массовый элемент новогодней культуры балы и ёлки стали приживаться лишь с середины XIX века. С исторической точки зрения это миг. Почти вчера. 

Может, поэтому Октябрьская революции 1917 года легко отменила старый юлианский и перешла на григорианский календарь, принятый Европой ещё в 1582 году. Но сразу началась путаница. Рождество, как и сегодня в Европе, считавшееся основным зимним праздником, праздновалось не до (25 декабря), а после Нового года. Что вполне устраивало  атеистическую власть, рушившую основы христианской культуры. В 1929 году Рождество было запрещено. Ёлка тоже не сразу, но к 1931 году была объявлена «поповским» обычаем. Так многострадальный Новый год уже в который раз был запрещён. За его празднование людей вызывали на партийные и комсомольские «чистки», призывая отмечать «советские и рабоче-крестьянские праздники». Правда, даже большевики не смогли отучить народ от новогодних мечтаний и веселья. Праздник  вернули, кстати, указом Сталина, в 1935 году, объявив уже не 1 января, а 31 декабря – праздником «социалистического и счастливого детства в нашей стране». Компромисс был в том, что Новый год разрешили праздновать в «школах, вузах и молодёжных трудовых коллективах», а народ тихо сделал его таким, какой он есть – семейным, домашним праздником. И в 1949 году уже 1 января стало нерабочим днём.

Вот и получается, что Новый год с исторической точки зрения и с точки зрения народа, веками отказывавшегося его праздновать, а потом от него отказываться, – растяжимое понятие. Ну если наши предки праздновали его, как Бог на душу положит, значит, что-то в этом есть? Отмечай хоть круглый год. Кто-то его встречает 31 декабря, кто-то 1 января, кто-то «по старому стилю» 25 декабря, кто-то признаёт только Рождество 7 января, кто-то уважает и православное, и католическое Рождество. А с пустившей корни  толерантностью теперь в почёте и старый Новый год. Ещё есть Новый год по восточному календарю. То есть поводов для предпраздничного и праздничного настроения и хлопот – хоть отбавляй. Просто надо успевать жить и не уставать быть человеком-праздником. Впрочем, под силу это далеко не каждому. Иногда, как и предкам, хочется одного Нового года.

Владимир Емельяненко