На время войны в Газе все крупнейшие израильские партии объявили «водяное перемирие», поэтому, хотя до выборов в Кнессет осталось чуть больше месяца, настоящая предвыборная борьба только начинается, и главные новости, скорее всего, ещё впереди. Однако об одной сенсации нынешней избирательной кампании можно сказать уже сейчас – впервые за последние двадцать лет среди её участников нет ни одной «русской» партии.

Политический дебют выходцев из бывшего Союза состоялся в 1992 году, когда группа активистов Сионистского форума (зонтичной структуры, объединявшей многочисленные русскоязычные организации) создали партию «Демократия и алия». Первый блин оказался комом, электоральный барьер партия не преодолела, но через несколько лет на базе того же Форума возникла новая политическая организация – правоцентристская партия «Исраэль бе-Алия» («Израиль на подъёме», ИБА), которую возглавил бывший советский политзаключённый Натан (Анатолий Борисович) Щаранский. На выборах 1996 года «Исраэль бе-Алия» получила семь мест, а её лидер стал министром промышленности и торговли в первом правительстве Биньямина Нетаньяху.

Три года спустя «русских» партий стало уже две – к ИБА Щаранского добавился «Наш дом Израиль» (НДИ), созданный давним сподвижником Нетаньяху Авигдором (Владимиром) Либерманом. В Кнессете эти партии получили соответственно шесть и четыре мандата, однако сразу после выборов в ИБА произошёл раскол – два депутата, придерживавшихся более левых взглядов, чем партийное руководство, откололись и создали отдельную фракцию «Демократический выбор». В результате в Кнессете оказалось сразу три русские партии, представляющие весь спектр местной политической мысли.

Для многих «русских» политиков успех 1999 стал последним. «Демократический выбор» оказался фракцией-однодневкой; фракция ИБА после выборов 2003-го усохла до двух мандатов, после чего Щаранский ушёл из политики, а партия присоединилась к правоцентристскому блоку «Ликуд». Наиболее успешным и долговременным оказался проект Либермана: от выборов к выборам НДИ становилась всё сильнее, став в 2009-м третьей фракцией в Кнессете; лидер партии возглавил израильский МИД, другие депутаты стали министрами полиции, абсорбции и туризма. По опросам, в Кнессете девятнадцатого созыва НДИ могла выйти на второе место, как вдруг незадолго до войны всех огорошила новость – «Ликуд» и «Наш дом Израиль» идут на выборы единым списком.

Комментаторы так и не пришли к единому мнению, зачем Либерману понадобилось это объединение. Согласно наиболее правдоподобному объяснению, дело тут в личных политических амбициях лидера НДИ: пост министра иностранных дел, этот предел мечтаний большинства израильских политиков, далеко не соответствует его честолюбию – Либерман, якобы, всерьёз полагает, что сможет стать следующим премьер-министром, который придёт на смену Нетаньяху. Насколько этот проект осуществим в принципе, сказать не берусь. Зная сегодняшний Израиль, очень трудно представить премьера с сильным русским акцентом – но ведь и в то, что темнокожий может стать президентом США, тоже долгое время никто не верил. Однако как бы то ни было, поскольку во главе секторальной, пусть даже влиятельной партии премьерского кресла не достичь, Либерман решил избавиться от имиджа русского политика. Процесс этот начался ещё перед прошлыми выборами, когда по списку НДИ в Кнессет прошло несколько коренных израильтян, включая бывшего ликудовского министра Узи Ландау. Однако нынешний список («Ликуд» и НДИ сохранили самостоятельность в деле выдвижения кандидатов) в этом плане выглядит особенно красноречиво – в первой пятёрке оказалось трое уроженцев страны: упомянутый Ландау, популярный в правых кругах, сын покойного премьера Шамира Яир, и бывший высокопоставленный полицейский.

Другой вопрос, оценят ли этот маневр избиратели, в том числе русскоязычные. На этот счёт существуют серьёзные сомнения. Прежде всего, многие русские израильтяне, особенно пожилые, по инерции голосовали за НДИ именно как за общинную партию. Кроме того, в программе партии были популярные на русской улице антиклерикальные лозунги вроде создания института гражданских браков – очевидно, что в блоке с «Ликудом», зависящим от союза с религиозными партиями, о реализации подобных планов можно будет забыть навсегда. Недовольны и многие русские сторонники «Ликуда», считающие Либермана дешёвым демагогом, способным исключительно на громкие фразы. Когда накануне закрытия партийного списка глава МИД заявил, что позаботится о том, чтобы улучшить имидж партии, несколько знакомых русских ликудников синхронно пошутили: «Неужели Либерман решил уйти из политики?».

Сохранятся ли подобные настроения до выборов и как они повлияют на русское голосование, сказать пока трудно, многое здесь может зависеть от окончательных списков и предвыборной агитации других партий, прежде всего центристских, которых в нынешних выборах участвует целых три. Что же касается исчезновения последней из «русских» партий, то это, пожалуй, можно считать свидетельством успешной абсорбции выходцев из бывшего СССР. В отличие от арабов, ортодоксов или восточных евреев, русскоязычные иммигранты, видимо, в большинстве своём полагают, что достаточно интегрировались в израильское общество, а потому не нуждаются в партиях, представляющие их специфические общинные интересы. Сохранится ли это ощущение и дальше, покажет время, но если да, то историю «русских» партий Израиля можно считать законченной.

Михаил Аронов