Так уж вышло, что среди моих знакомых болельщиков Манчестер Юнайтед больше, чем болельщиков «Зенита», причем намного (соотношение три к одному). Наверное, это потому, что я живу не в Питере, а в Москве. Кроме того, среди моих друзей есть болельщики Спартака и ЦСКА, и большинство из них совсем не радовалось победе питерского клуба в Кубке УЕФА – а многие так и вовсе болели против «наших». Однако все они прыгали от восторга через неделю, когда наши вырвали победу у канадцев в финале чемпионата мира по хоккею. Впрочем, были и такие (совсем немного), кто болел за канадцев – не потому, что против «наших», а потому, что за канадцев.

Причем тут работает четкая формула: чем дальше человек от того или иного вида спорта, чем меньше он следит за ним, чем меньше имеет собственных симпатий и предпочтений, тем с большей вероятностью он будет болеть за «наших», тем больше у него будет патриотических чувств. Что и естественно.  Знаменитая фраза «патриотизм последнее прибежище негодяя» – это вовсе не космополитическое ругательство, а именно про это. Когда нет других смыслов – патриотизм становится той последней точкой опоры, которая создает смысл и помогает не погрузится в хаос и безразличие.  А слово «негодяй» в данном случае означает буквально «негодный» (простец, не специалист).

На самом деле очень здорово, что люди, пусть и не отличающие аут от положения вне игры,  испытывают гордость за свою страну, когда «наши» обыгрывают «ихних». Но нет ничего ужасного и в том, что для кого-то «Зенит» и даже сборная «России»  не являются «нашими». Болельщик – это не солдат в строю. А сборная страны (и уж тем более отдельный ее клуб) – это не сама страна.

С советского времени мы привыкли к восприятию спорта как дела национально- государственного значения, а любые победы «наших» – это победы страны и государства. В этой модели болельщик, конечно не солдат, но госслужащий, долг которого болеть за «наших». Однако, во-первых, спорт – это всего лишь спорт и к величию страны имеет очень косвенное отношение. Во-вторых, сама суть спортивного боления предполагает не только единение, но и личный выбор человека. Фанатство – это, по сути, выгороженное частное пространство (пространство выхода из обыденной жизни, личной странности). Собственно, именно это соединение отдельности человека и его вовлеченности в единое целое с другими сделавшими тот же выбор и создает ту уникальную энергетику боления.  Энергетику дружных усилий отдельных лиц.

Три года назад один мой знакомый оказался во время финала Лиги Чемпионов в Стамбуле. Чтобы попасть на стадион, он заплатил около тысячи долларов, но не то что не пожалел об этом, а до сих пор считает эти деньги лучшим своим вложением, ибо ни до ни после не испытывал столь сильных эмоций. В том финале Милан играл с Ливерпулем. К концу первого тайма исход матча ни у кого не вызывал сомнения – 3:0 в пользу Милана. Команды ушли на перерыв, но как раз именно в это время произошло то, ради чего стоило заплатить и не одну тысячу долларов. Стадион – та его часть, которую занимали болельщики Ливерпуля – запел.  Хор из 40 тысяч голосов. Вначале это походило на торжественную и величественную погребальную песнь, но потом сквозь глубокую тоску все мощнее и мощнее зазвучал мотив верности, стойкости и мужества, а потом страстный призыв к битве «без надежды, без печали». И Ливерпуль вышел биться, три мяча он отыграл уже к 60 минуте. А потом победил по пенальти. Приятель мой утверждает, что у него до сих пор в ушах звучит та 15 минутная песня болельщиков Ливерпуля. Он купил себе тарелку НТВ+ и не пропускает ни одного матча Ливерпуля. И когда он говорит «наши», то имеет ввиду Ливерпуль. Впрочем, когда наши выиграли у Канадцев, он замучил всех своих знакомых восторженными смс-ками.

Кстати, сегодня «наши» должны непременно порвать это мерзкое Челси. За Манчестер я болею уже почти 10 лет, просто однажды смотрел, смотрел футбол – тогда как раз начали показывать матчи английского чемпионата – и вдруг понял, что от происходящего на поле захватывает дух. Манчестер, ведомый Кантаной, играл столь яростно и вдохновенно, что оторваться было невозможно. Это было что-то вроде наркотика, хотелось смотреть еще и еще, причем именно Манчестер, и только его.  Так я сделал свой частный выбор любителя футбола. И таких как я в России несколько тысяч, если не десятков тысяч. Я не уверен, что именно это Достоевский называл «всемирной отзывчивостью русской души», но в том, что русский мир куда шире, чем список российских футбольных клубов – абсолютно уверен. А на стадион я не пойду. Не люблю я советские стадионы, а Лужники, несмотря на грандиозную реконструкцию, так и остался советским стадионом, где почти ниоткуда ничего не видно, а акустика такая, что любое пение звучит блеяньем. Впрочем, как раз поэтому  у нас есть уникальный шанс проверить на болельщиках Манчестера и Челси, так ли на самом деле плоха акустика в Лужниках.