Еще в конце прошлого года в Ясной Поляне был перезахоронен прах сына Льва Николаевича Толстого Михаила Львовича, долгие годы прожившего в Марокко и умершего в его столице Рабате. В первой половине прошлого века эта североафриканская страна, тогда еще бывшая французским протекторатом, стала второй родиной для многих наших соотечественников, в том числе и представителей известных аристократических родов, волею судеб оказавшихся на чужбине.

Позднее, после обретения Марокко независимости, большинство из проживавших там русских разъехались кто куда. Жизнь некогда многочисленой общины потихоньку заглохла. Со временем едва ли не единственными «материальными следами» пребывания соотечественников на Марокканской земле остались, увы, закрытые православные храмы и несколько кладбищ. Еще недавно им грозила участь многих русских некрополей, разбросанных по всему миру, пришедших в запустенье из-за того, что ухаживать за могилами стало просто некому. Однако в Марокко ничего подобного, к счастью, не произошло. В декабре 2007 года было торжественно открыто восстановленное русское кладбище Бен`М`Синк в Касабланке. «Кладбище находилось в ужасном состоянии, - рассказывает генеральный консул РФ в этом крупнейшем марокканском городе Вячеслав Новоселов. – Честно говоря, мне было стыдно за нас, россиян. И один из поводов, почему мы решили его восстанавливать – это как раз то, что мы не должны быть Иванами, не помнящими родства».

Формирование русской колонии в Марокко началось после окончания гражданской войны в России. Первая крупная партия наших соотечественников прибыла в Касабланку в январе 1922 года. То были в основном офицеры и матросы Черноморской эскадры, после эвакуации Врангеля из Крыма базировавшейся, как известно, в тунисской Бизерте.

К тому времени в Касабланке было множество выходцев из Европы. Но все они, за исключением разве что французских военных, чиновников гражданской администрации и членов их семей, жили по принципу «каждый за себя», а многие приехали в Марокко исключительно в поисках легкой наживы, и нередко своим поведением доставляли колониальной администрации не меньше неприятностей, чем непокорные туземные племена. Русские, напротив, стремились обосноваться в Марокко «всерьез и надолго». К тому же среди них было много высококлассных специалистов – как военных, так и гражданских. Французы охотно брали их на службу, предлагая престижные и высокооплачиваемые должности. Наши соотечественники, оказавшиеся в Марокко, руководили строительством дорог, морских портов, прокладкой водопроводов, топографической съемкой местности. Многие офицеры поступили на службу в Иностранный Легион.

Оказавшиеся в Марокко русские в большинстве своенм прекрасно понимали всю эфемерность надежд на скорое возвращение домой. Одновременно они стремились сохранить собственную национальную, культурную и религиозную самобытность. Сделать это без взаимной поддержки не представлялось возможным. Поэтому наши соотечественники первыми среди представителей всех европейских «диаспор» в Марокко предприняли реальные шаги к объединению. В 20-е – начале 30-х гг. прошлого века на территории этой французской колонии возникли отделения Русского Общевоинского Союза (РОВС), Общества Красного креста во главе с княгиней В.В. Урусовой. В 1935 году в Касабланке была построена Успенская церковь. Местный православный приход вскоре стал одним из главных центров русской общественной жизни: при нем были созданы касса взаимопомощи, приходской хор, преобразованный затем в т.н. «Певческий фонд», детские кружки и спортивные секции. Через некоторое время эти организации распространили свою деятельность на все французское Марокко, а хор («Певческий фонд») давал концерты даже за его пределами.

Большую роль в жизни русской общины в Марокко, помимо упомянутой княгини В.В. Урусовой, играли также бывший генерал-адьютант Николая II Д.П. Сазонов, полковник Генерального штаба А.А. Подчертков, возглавивший позже Марокканский отдел РОВС, адмирал А.И. Русин, полковники Г. де Зальца и Н.И. Лихолет, капитан 2-го полка Иностранного легиона Г. Соловьев, депутат I Государственной Думы, хирург И.П. Алексинский, прот. Г. Баранников.

Из всего этого списка (разумеется, далеко не полного) следует особо выделить адмирала Александра Ивановича Русина. Родился он в 1861 г. в Тверской губернии. В 1882 г. окончил Морской корпус, получив звание мичмана, в 1888 г. – гидрографическое отделение Николаевской морской академиии, а в 1896 году – Артиллерийский офицерский класс.

В 1899 г. А.И. Русин становится военно-морским атташе России в Японии. Участвовал в военной кампании в Китае в 1900-1901 гг. В последующие годы успешно работал по линии военно-морской разведки, сумел добыть большое количество ценной информации о японском военном потенциале. Из-за инертности русского военного командования эти материалы не нашли практического применения.

После начала русско-японской войны Русин возглавил морскую походную канцелярию главнокомандующего, а вскоре стал командующим военно-морским портом Николаевск. После войны в составе русской делегации участвовал в мирной конференции в Портсмуте. К 1913 г. А.И. Русин дослужился до начальника Главного морского штаба, в следующем году возглавил Морской генеральный штаб. В 1915 г. был назначен  помощником морского министра, а в следующем году стал полным адмиралом – последним, получившим это звание от Николая II.

Будучи монархистом, Александр Иванович не принял Февральскую революцию и в июне 1917-го года вышел в отставку. В октябре того же года эмигрировал во Францию. Там он стал председателем Всезарубежного объединения морских организаций и Русской кают-компании в Париже. С началом второй мировой войны перебрался в Марокко, где стал регентом церковного хора одного из православных приходов. Скончался А.И. Русин в 1956 году, похоронен на кладбище Бен`М`Синк в Касабланке.

Адмирал Русин был одним из многих наших соотечественников, после начала войны и особенно после гитлеровской оккупации Франции перебравшихся из объятой огнем Европы в относительно спокойное Марокко. Следующая волна миграции приходится на конец 40-х гг., когда во французский протекторат  на севере Африки перебрались многие русские, особенно, конечно же, антибольшевистски настроенные, из восточноевропейских стран, оказавшихся в советской сфере влияния. Были среди них и те, кто сражался против советских войск в немецкой армии. Среди них – воевавший в составе казачьей бригады Туркула В.Н. Бутков, дослужившийся до звания капитана Вермахта, а в послевоенные годы ставший главным редактором печатного органа РОВС, журнала «Часовой», бывший командир батальона Русского корпуса в Югославии, майор Вермахта М.И. Тихонравов. Оба они бежали из американского лагеря для «ди-пи» в австрийском Шляйнсхайме. Интересно отметить, что советская военная миссия, занимавшаяся в том числе и поиском бывших коллаборатнтов, весьма активно действовала в самой Франции, но так и не смогла развернуть свою работу в Марокко.

Впрочем, политические разногласия не слишком сильно сказывались на жизни русской общины. Так, В.Н. Бутков и М.И. Тихонравов работали бок о бок с патриотически настроенными, и в годы войны выступившими в поддержку СССР  А.А. Подчертковым, ставшим, как уже говорилось, главой местного отделения РОВС, его помощниками Н.А. Коларовичем и С.П. Копьевым. 

Расцвет русской общины в Марокко приходится на конец сороковых – начало 50-х гг. прошлого века. Однако в 1956 г. была провозглашена независимость Марокко, еще через два года королевство установило дипломатические отношения с СССР. После чего отъезд русских эмигрантов принял массовый характер. В стране остались лишь немногие, в основном те, кто никогда не занимался общественной и политической деятельностью и, следовательно, не опасавшиеся возможной насильственной репатриации в СССР. В 1962 году закрылся Марокканский отдел РОВС, чуть позже – местное отделение Красного Креста. Затем закрылся – из-за резкого сокращения числа прихожан – и православный храм в Касабланке. А инвентаризация могил на русских (или европейских) кладбищах Касабланки в последний раз проводилась еще в 60-е гг.

Всего в черте города Касабланки находятся три христианских кладбища, на которых захоронены русские эмигратны: уже названное Бен`М`Синк, Аль-Ханк и Айн-Себаа. Из них лишь первое по-прежнему остается действующим. В 2004 г. кладбища Бен`М`Синк и Аль-Ханк были обследованы сотрудниками Генерального консульства Российской Федерации в Касабланке. В результате было выявлено 75 могил русских эмигрантов. Кроме того, в часовне на территории кладбища Бен`М`Синк были обнаружены поминальные списки соотечественников, захороненных в Касабланке. К настоящему времени удалось установить фамилии 161 человека (из-за плохого состояния самих списков работа продвигается крайне медленно). Всего же по приблизительным подсчетам за 1933-2000 г. на кладбищах Касабланки погребено около 300 наших эмигрантов.

Практически одновременно с инвентаризацией начались и работы по реставрации захоронений. Около 50 человек перезахоронили на специальном участке некрополя Бен`М`Синк, которое отныне будет называться Русским кладбищем. Практически все надгробия пришлось делать заново.

Незадолго до открытия восстановленного Русского кладбища в Касабланке российские власти приняли решение выделить 700 тысяч евро на оплату аренды учатсков в Сен-Женевьев де Буа под Парижем. Таким образом, самому знаменитому русскому некрополю в Зарубежье больше не грозит закрытие, а значит и уничтожение. «Мы стали собирать нашу историю по крупицам, – сказал в своем выступлении на церемонии открытия Русского некрополя в Касабланке глава российской делегации, председатель комитета по международным делам Совета Федерации Михаил Маргелов. – Раньше про нас говорили, что мы страна с непредсказуемым прошлым. Мы страна с тем прошлым, которое у нас было, и мы сейчас от него не отказываемся».