В Доме русского зарубежья имени А. Солженицына открыта выставка «Русские музыканты в Ливане: вариации на арабскую тему». Она посвящена людям из первой волны русской эмиграции, которые волей судеб оказались на Ближнем Востоке. Но при этом не только смогли там обустроиться и прижиться, но и заложили прочный фундамент музыкального образования, воспитав плеяду ливанских композиторов и музыкантов. Об этой забытой странице нашей истории рассказывает автор выставки Татьяна Бахер.

– Как складывалась жизнь русских эмигрантов диаспоры в Ливане? Они все оказались там после Октябрьской революции?

– Всё это началось в 1922 году, когда из Константинополя при помощи американского Красного Креста была эвакуирована достаточно большая группа беженцев именно из числа гражданских лиц. То есть это не были военные и части Белой армии. В Бейруте им предоставил приют Американский университет – старинная протестантская миссия. В какой-то степени это действительно был жест милосердия к людям, потерявшим всё.

Среди этой группы беженцев оказались несколько музыкантов. Причём не просто те, кто музицировал для себя и своей семьи, а высокопрофессиональные музыканты. В частности, семья Кугель – Аркадий, его брат Рудольф и жена Аркадия Мария. Все трое были выпускниками Санкт-Петербургской консерватории. Мария окончила консерваторию по классу Анны Есиповой – она была в одном классе с Сергеем Прокофьевым и даже была его соперницей на фортепианном конкурсе.

Такого же высокого класса музыканты были и остальные члены семьи Кугель. Они первыми появились в 1922 году в Ливане. А уже в 1923 году по инициативе Аркадия Кугеля был организован симфонический оркестр, который стал первым симфоническим оркестром в Ливане. И постепенно концерты классической музыки стали там настолько популярны, что на них приходили по 500-600 человек. При этом велась постоянная работа по воспитанию музыкального вкуса у публики. Потому что одно дело – приехать музыканту в Берлин или Париж, а другое дело – на Ближний Восток. Они были абсолютными пионерами.

Со временем там даже появилась мода на классическую музыку, и Аркадий Кугель стал инициатором создания Института музыки при Американском университете в Бейруте.

- В Ливане в то время не было высших музыкальных учебных заведений?

– Высших не было. Национальная консерватория Бейрута как школа существует с 1910 года, но статус высшего учебного заведения она получила уже после создания Института музыки. И вклад русских преподавателей в утверждение престижа ливанской Национальной консерватории трудно переоценить. Например, в 1940-х – 1950-х годах её называли Русской консерваторией, потому что практически все ведущие преподаватели там были русские – с прекрасным профессиональным музыкальным образованием, полученным в России.

– Ливан того времени, когда туда приехали первые русские эмигранты, что это была за страна? С сильными мусульманскими традициями или более открытая?

– До окончания Первой мировой войны Ливан входил в состав Османской империи. После её развала эта территория вошла в состав так называемого французского мандата, там появилась французская администрация. Тогда это называлось общим названием Французская Сирия. Так что Ливан не был независимой страной. Конечно, французская администрация пыталась привить свою культуру. Так что освобождение от османского господства сыграло свою позитивную роль.

– А почему русские эмигранты остались в Бейруте, не переехали во Францию?

– По очень разным причинам. Во-первых, было две большие группы русских. Наша выставка посвящена музыкантам из числа гражданских лиц. А были ещё русские эмигранты из числа военных царской армии и флота. Это в основном были люди с хорошим инженерным образованием – их французские власти приглашали специально для составления земельного кадастра. А это часто была работа геодезистов – то есть тяжёлая в поле. И вот здесь люди с прекрасным образованием, хорошим французским языком и действительно настрадавшиеся, готовые к любой сложной работе, оказались востребованными.

Поэтому русские, оказавшиеся в Ливане, шли очень разными путями. А почему они прижились? Здесь всё-таки давние традиции благожелательного отношения к русским. В Ливане до сих пор много православных. К тому же там ещё оставались ученики из арабов, учившихся в так называемых московских школах, которые организовывало Императорское православное палестинское общество.

Очень многие люди в Ливане, пусть и поверхностно, были близки к русскому языку и культуре и благожелательно настроены к России. Поэтому, с одной стороны, русские эмигранты действительно получали достойную работу, достойные условия жизни плюс общее благожелательное отношение. С другой – из-за французского мандата в Ливане получил распространение французский язык.

– Сегодня в Ливане остаются потомки первых русских эмигрантов?

– Очень мало. Например, Григорий Александрович Серов – внук живописца Валентина Серова. Его отец был именно из инженеров-эмигрантов. Лётчик-гидроавиатор, он очень многое сделал для Ливана: участвовал в строительстве гидротехнических сооружений, делал проекты кораблей береговой охраны. А сам Григорий Александрович – очень известный в Ливане и за рубежом архитектор. Недавно он и его супруга получили российское гражданство. Я всегда ему говорю: «Григорий Александрович, гордитесь, вы представляете всех русских ливанцев, которые мечтали вернуться на родину». Это его сознательный шаг, при этом он всю жизнь прожил в Ливане, обожает его и считает себя преданным гражданином этой страны.

– Ваша судьба тоже оказалась связанной с Ливаном. Расскажите немного об этом.

– У меня муж – ливанец. Он учился в Ленинграде, инженер-строитель. Переехав в Ливан, я имела честь познакомиться со вторым поколением – с детьми русских эмигрантов. Это, конечно, совершенно особый мир, которым можно только восхищаться. Это необыкновенный прекрасный чистый русский язык, на котором уже, наверное, никто не говорит. Так ниточки и потянулись.

– Как они относятся к России?

– Это очень интересно. Эти дети русских эмигрантов родились в Ливане, но в русских семьях. У них был свой православный приход, и в их семьях русское воспитание всегда стояло на первом месте. При этом все они относились с огромным уважением к стране, которая их приняла. Этому тоже надо учиться очень многим – уважать страну, в которой ты живёшь.

– Сегодня в Ливане как-то сохраняется память о русских людях, которые внесли вклад в культуру страны?

– Мы по мере сил этим занимаемся. Это огромная работа по сохранению памяти о Русском зарубежье, по возвращению буквально из небытия имён – причём это были как люди известные у себя на родине, так и те, чей талант проявился в полной мере уже на чужбине. Этим занимается Дом русского зарубежья. Самое главное, что делают это они с большой любовью и очень профессионально. У меня это уже третья выставка, и каждый раз, когда я оказываюсь в их руках, я себя чувствую, во-первых, дома, а во-вторых, я абсолютно уверена, что всё будет сделано на самом высоком уровне.

Первая выставка была обзорная и называлась «Русские в Ливане», которые появились там, начиная с XII века – об этом сохранились свидетельства русских паломников.

Потом была замечательная выставка, которую я бы не смогла провести без моих ливанских коллег. Она называлась «Русские мастера прикладной графики в Ливане». К примеру, художник Павел Королёв до 60-х годов создал большинство почтовых марок Ливана. Плюс к этому он делал дизайн монет, банкнот, верительных грамот послов, занимался книжной графикой. То есть несколько поколения ливанцев выросли на книгах с иллюстрациями Королёва.

Халил Берджауи – коллекционер с юга Ливана – собрал полную коллекцию марок, созданную русскими дизайнерами в Ливане. Это была первая филателистическая ливанская выставка, привезённая в Россию.

Вклад русских в культуру Ливана значителен, особенно учитывая, что колония была очень небольшая. А больше всего ценилась честность русских. Их верность слову, благородство. Они со всей душой относились к своей новой родине и трудились не только ради куска хлеба – это было искреннее желание принести пользу.