Способствует росту интереса к русскому языку и желание китайцев получить образование в России, в частности в Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова, подготовку к поступлению в который ведёт Институт русского языка и культуры МГУ. С преподавателем этого вуза Елизаветой Побережнюк мы побеседовали о том, насколько трудно учить русскому китайцев, как им помочь в процессе обучения и что, в свою очередь даёт этот процесс русскому преподавателю.

– Для меня это действительно стало первым опытом преподавания в аудитории китайцев. С одной стороны, за плечами уже был опыт преподавания, в том числе в иноязычной аудитории, с другой – никогда не доводилось преподавать у людей со столь отличающимся от русского менталитетом. 

Представьте, вы входите к студентам, не зная их языка, а они не знают русский. Задаёте первый вопрос – знают ли они английский. Положительно отвечают только один-два студента из десяти. И только спустя месяца полтора выясняется, что почти вся группа понимает английский язык и может худо-бедно на нём изъясняться, если это необходимо. 

Наша цель, конечно, овладеть русским языком, но пока наступит тот момент, когда ребята смогут как-то говорить по-русски, проходит достаточно большой отрезок времени. 

При этом английский язык очень сильно помогает – и на первых порах обучения, и потом. И дело не только в объяснении лексики, но и грамматики. Не один раз возникала ситуация, когда я говорила: «Вот в английском языке вот эта конструкция такая, а в русском совсем не так». И это упрощало ребятам процесс понимания. Спустя несколько месяцев занятий мы почти всегда говорим только по-русски, но английский всё равно остаётся нашим помощником в трудной ситуации. 

– Да, я скажу, наверное, банальность (при этом никоим образом не желая обидеть ребят), что в том, что касается менталитета, это люди с другой планеты. 

Для меня было непривычно и сложно отучить ребят называть меня учителем. Много раз я объясняла, что меня зовут Елизавета Владимировна, а не «учитель». После моих объяснений студенты начали называть меня «учитель Елизавета Владимировна». И вот, спустя несколько месяцев, я всё же стала Елизаветой Владимировной. 

То, что они не называли меня по имени-отчеству, было, в том числе, обусловлено их опасением неправильно произнести моё имя и сделать ошибку передо мной как перед учителем. 

Студенты несколько первых месяцев постоянно извинялись, когда я их поправляла или объясняла, что не так было сделано. Выглядело это так: они складывали руки и просили прощения как у своего Учителя. Подобную ситуацию весьма затруднительно представить в аудитории русскоязычных студентов, не так ли? 

Ещё, по моим наблюдениям и за своей группой, и за группами моих коллег, китайские студенты, которые приезжают к нам учить русский язык, более исполнительны, чем, скажем, русские студенты. Китайцы всегда делают все задания. 

В свою очередь, я стараюсь сохранять скорее дружественные отношения с ребятами, нежели отношения «учитель-ученик», хотя иногда, конечно, приходится быть и в роли строгого преподавателя. 

Однажды студенты предложили мне китайский, как они сказали, подход к изучению русского языка. Они сказали: «Вот у нас осталось 50 страниц до конца этого учебника, давайте мы просто, как в Китае, выучим их наизусть и сдадим вам?» 

– Самым трудным оказалась та же вещь, которая может возникнуть и в работе с русскими студентами, учениками, ведь мы никогда не знаем, как «слово наше отзовётся». 

Приведу, на мой взгляд, показательный пример этой стороны работы преподавателя. 

Перед Новым годом я объяснила ребятам, как нужно поздравлять с этим праздником, – что русские поздравляют с наступающим Новым годом, а потом поздравляют уже с наступившим Новым годом, ну или говорят просто «С Новым годом!». 

Ребята, казалось, всё поняли, а в итоге в новогоднюю ночь и даже 1 января я получала от них сообщения примерно следующего характера: «С наступающим Новым годом!». И в тот момент я особенно чётко осознала, что не всегда то, что мы объясняем, будет понято. Так что не всегда я могу быть уверена, что, когда мне говорят, что всё понятно, на самом деле воспринято так, как я бы хотела. 

– Несмотря на то, что ребята, как я уже сказала, абсолютно другие, мы можем шутить в процессе нашей совместной работы и понимать юмор друг друга, что помогает нам в нашем непростом деле. 

– Я думаю, что ребята позволяют мне не переставать удивляться и открывать для себя мир, изучать психологию, понимать, что я делаю правильно, а что нет, и как следовало бы поступить в той или иной ситуации, не перестаю также удивляться богатству нашего языка. Я не перестаю чувствовать себя счастливой, хотя бы даже тогда, когда слышу просьбу на русском языке от человека из совершенно другой страны и культуры: «Елизавета Владимировна, покажите, пожалуйста, на карте, где находится Казань».