Девяносто лет исполнилось бы 18 ноября легендарному кинорежиссёру Эльдару Рязанову, который ушёл из жизни два года назад. Но и сегодня без его фильмов не обходится ни один телеканал. В чём секрет очарования рязановских картин? Остаются ли они актуальной классикой? Понятен ли и интересен Рязанов молодому зрителю? Эти вопросы мы задали кинокритику и продюсеру Вячеславу Шмырову, который был лично знаком с режиссёром.   

– Мы познакомились с Эльдаром Александровичем в 2000-м году на кинофестивале «Киношок». Он там представлял свою картину «Тихие омуты». А позднее у меня появилась замечательная возможность сотрудничать с его киноклубом «Эльдар», готовить разные творческие встречи, вечера и другие мероприятия. Наше общение было, скорее, деловым, но по-человечески замечательным и плодотворным. Надо сказать, что Эльдар Александрович вёл активную работу в киноклубе, это было его любимое детище. На мой взгляд, он очень мудро распорядился своими последними годами жизни, придумав это уникальное учреждение культуры. Да, «Эльдар» находится не в самом удобном месте Москвы, но клуб всегда принимал ярких и интересных гостей. 

– В творчестве Рязанова есть более удачные фильмы и менее удачные. Есть несомненные шедевры, такие как «Берегись автомобиля». Есть «Ирония судьбы», которая внешне очень простенькая и шедевром вроде бы её не назовешь, но она стала культовым фильмом для нескольких поколений наших людей. Причем таким, который в какой-то степени влияет и на образ жизни людей, ведь без этого фильма празднование Нового года непредставимо. 

Эльдар Рязанов – это, безусловно, эпоха. Скорее даже, несколько эпох. Его величие в том, что он не принадлежал всецело какому-то из десятилетий, в которые жил и творил. В 1960-е годы он был шестидесятником, но и в 70-е, в отличие от многих активных творцов предыдущей эпохи, нашёл себя, создав прекрасные картины – «Иронию судьбы», «Служебный роман», «Гараж». И даже в 90-е годы, когда большинство режиссёров поколения Рязанова потеряли свою аудиторию, Эльдар Александрович снял «Небеса обетованные» и «Старые клячи». Кроме того, феномен Рязанова в том, что он состоялся не только в кино. Он был телеведущим, поэтом, активным гражданином.

– Да, одним из таких я считаю его последнюю картину «Андерсен. Жизнь без любви». Этот фильм стал завещанием Рязанова. Жизнь сказочника Андерсена он как будто примерил на себя. Как Андерсен преобразовал датскую нацию, так и Рязанов повлиял на развитие наших соотечественников и нас с вами. Я не исключаю, что в будущем могут всплыть совершенно неожиданные названия из его фильмографии, которые раньше относили чуть ли не к проходным. Например, «Жестокий романс» в своё время дал сборов в три раза меньше, чем «Служебный роман». Но это не значит, что его меньше показывают и меньше смотрят.    

За Гоголем в бессмертие      

– Сейчас мы об этом до конца знать не можем. Эльдар Рязанов сформировал то поколение, которое, может быть, уже и переходит в категорию старших, но до сих пор активно и продолжает многое определять в нашей жизни. Я предполагаю, что через какое-то время будет некоторый спад интереса к творчеству этого режиссёра, но так происходит со всеми – это объективный процесс. Тогда мы и увидим, что останется важным для следующих поколений. 

Вместе с тем, мне кажется, определённую культовость лучшие фильмы Рязанова сохранят ещё очень надолго. Будут помнить героев, какие-то ситуации и фразочки из его картин. Это вошло в сознание и язык народа. Фильмы Рязанова вошли в нашу национальную ДНК, стал частью нашего менталитета, и спорить с этим невозможно. 

– Не будем пессимистами. Есть многие вещи, которые мы сегодня не прочитываем в гоголевском «Ревизоре» или «Горе от ума» Грибоедова. Там есть намеки на конкретные обстоятельства времени, и современники наших классиков потешались над этим. А мы этого не слышим и не ощущаем. Но это не мешает нам любить эти комедии, вникать в фабулу и видеть вечно живые ситуации.

– Ремейки – это всегда палка о двух концах. С одной стороны, это попытка собрать кассу за счёт предшествующих авторов. С другой – это почти неизбежное разочарование и провал, поскольку помимо фабулы существует некая авторская сверхзадача, существует ощущение времени. И не может «Ирония судьбы» с той же легкостью перекочевать из 70-х годов в наше время. Там ведь всё неслучайно. Возьмем главного героя, Женю Лукашина, – он тихий интеллигент, не очень волевой, но авторы любят его и верят ему. И посмотрите, как эволюционирует этот герой в «Жестоком романсе» – Рязанов отдал роль Карандышева тому же Андрею Мягкову вовсе не просто так. Он испытывает разочарование в герое такого типа. 

Так вот, ничего этого нет в ремейках, которые, по сути, представляют собой коммерческое калькирование, не имеющее второго плана. Неслучайно же в новой «Иронии судьбы» в тех местах, где у Рязанова звучали тексты Цветаевой и Пастернака, мы слышим рекламу майонеза и других товаров.

– Автоматически ничего нельзя перенести в другое время. Для создания успешного произведения требуется душа художника, его интеллект и его тончайшие связи с реальностью. Именно это, как мне представляется, сделало Рязанова главным отечественным режиссёром 70-х и 80-х годов. Трудно определить, что сегодня представляет собой семейное кино. Ведь само представление о семье изменилось и постоянно меняется. Другое дело, что экран это плохо отражает. Нужно изображать то, что происходит вокруг, а не приходить с семейными ценностями, какими они сформировались при Иване Грозном. 

Главная проблема современного кинематографа в том, что у него отсутствует контакт с аудиторией. Общество перестало быть заказчиком кинофильмов. Казалось бы, в советские времена кинематограф целиком и полностью оставался государственным. Но как госмашина он никогда бы не смог работать, если бы не было связи с обществом. Кинематограф питался от зрителя, и даже в той тоталитарной системе общество было заказчиком кинопродукции. Иначе люди бы просто не пошли в кино. И если сегодня этот контакт появится, возникнет то кино, которое мы захотим смотреть и которое будет жить долго. Скажу больше, общество ощутит, что у него наконец-то появилась национальная идея, потому что именно кинематограф её всегда выражал. 

– Вы преподаете в ГИТИСе и много общаетесь с молодёжью, которая завтра будет искать связь с аудиторией. Фильмы Рязанова есть в программах творческих вузов? Вашим студентам интересно это кино?       

– Картины Эльдара Александровича всегда занимали довольно скромное место в искусствоведческом контексте, и больше внимания традиционно отводится другим режиссёрам. Помню эти споры в начале перестройки. Мы в молодые годы ездили по разным коллективам с программами студенческих фильмов. И когда мы начинали говорить, допустим, о Тарковском, в зале возникало недоумение: «А почему не Рязанов? Ведь он режиссёр № 1 сегодня». Вспоминаю об этом с иронией, потому что моё сотрудничество с клубом «Эльдар» началось с того, что я по просьбе Эльдара Александровича подготовил вечер, посвящённый Тарковскому.

Что касается новых поколений, то они рождались в ощущении некоторого исторического вакуума. Для них прошлое – отрублено. Скажем, для нашего поколения разговор про довоенный МХАТ или фильмы Пырьева и Александрова не являлся пустым звуком. А для нынешней молодёжи – это все, как правило, пустой звук. 

Может ли Рязанов чему-то научить современного студента, будущего режиссёра или актёра? Не хочу выглядеть ни пессимистом, ни неоправданным оптимистом… Но факт остается фактом – сегодня литература и язык перестали быть второстепенными, а рязановские фильмы во многом отражают любовь режиссёра к книгам. Сам код нашей жизни меняется – визуальное приходит на смену вербальному. Именно это, вероятно, определит, в каком объёме и в каких ипостасях творчество Эльдара Рязанова будет востребовано будущим.