Даже западные СМИ, которые сегодня опять придерживаются старого доброго правила: на всякий случай о России — либо плохо, либо ничего, — и те не выдержали. Спортивный канал «Би-би-си» солидную часть своей новостной программы уделяет личности ушедшего русского хоккейного наставника. Согласитесь, это очень... плохо. Это значит, что мы потеряли кого-то, кого уже, наверное, не возместить.

Что тоже понятно, как и интерес «Би-би-си» к фигуре Тихонова. Он один из тех, кто создавал явную конкуренцию заокеанским хоккеистам. Впрочем, в хоккее мы всегда бились за право глобального лидера с Канадой. Но самые важные матчи отчего-то проигрывали американцам...

И если в печальный день вспоминать о печальном, то это, безусловно, самое запоминающееся в истории хоккея... поражение Тихонова. Произошло это на Олимпиаде 1980 года в американском Лейк-Плесиде. Сборная СССР тогда считалась настолько непобедимой, что никто и не рассматривал для наших иного места, кроме первого. Логичная золотая точка олимпийского турнира — вслед за победой Ирины Родниной и Александра Зайцева — окончательно подтверждала правильность концепции развития спорта в стране победившего социализма.

А «Красная машина» Тихонова взяла и уступила американцам. Да ещё каким американцам, стыдно сказать... По сути, это были студенты, сыгравшие в своей жизни один-единственный матч и победившие в этом матче, названном в последствии «чудом на льду». Так бывает в спорте, и, собственно, за это спорт ценим и уважаем.

То самое поражение Тихонову не забыли. Хотя, что интересно, в дальнейшем команды Виктора Васильевича — и ЦСКА, и сборная СССР — побеждали, что называется, без вопросов и возражений. Побеждали уже не студентов колледжей, а действительно лучшие клубы НХЛ и сборные мира.

Если при Тарасове и Боброве мы канадцам проигрывали — о чём говорить не принято, хотя Суперсерия-72 была именно проиграна в Москве, то при Тихонове его команды как минимум не уступали. При этом считалось почему-то, что победы над Канадой, Швецией и ЧССР — это норма, а вот поражения...

Поражения Тихонова воспринимались как нонсенс. В отличие от Анатолия Тарасова, которому, казалось, прощалось всё, Виктор Васильевич временами попадал под серьёзный разбор полётов на самом верху власти. Замечу, что эпохе Тихонова в советский период весьма повезло с болельщиками. Особенно с одним из болельщиков. Доподлинно неизвестно, за какой клуб болел Леонид Ильич Брежнев, но то, что генеральный секретарь был ярым хоккейным болельщиком, бесспорно. Впрочем, основные достижения «Красной машины» Тихонова пришлись как раз на период постбрежневского угасания СССР. И хоккей в этот период «осени патриархата» был самым благоуханным цветком.

Сравнивать степени талантов великих тренеров — занятие неблагодарное. Хотя они-то как раз и занимались этим всю жизнь. Анатолий Тарасов, на мой взгляд, до последнего ревновал Виктора Васильевича к его достижениям. И прежде всего к его, Тихонова, победам над профессионалами НХЛ.

Многие критики Тихонова даже из среды профессиональных хоккеистов, можно сказать, лишали Виктора Васильевича статуса наставника. В классическом понимании этого слова. Когда тренер был для игрока не просто профессиональным менеджером, а отцом родным. Каковым и являлся всегда для хоккеистов тот же Тарасов.

Тихонов задолго до появления в СССР и России профессиональных спортсменов стал первым профессиональным тренером. Его задача состояла не столько в воспитании игрока в собственном клубе, сколько в грамотном подборе исполнителей высшей категории для суперкоманды.

Именно Тихонову в наследство от Тарасова достались хоккеисты последнего. Ведь великая тройка Михайлов — Петров — Харламов была подготовлена для достижений именно Тарасовым. А Тихонов, получается, ими воспользовался. Но в этом сегодня и есть основная функция тренера-профессионала — достигать заказанного результата с теми исполнителями, которые, возможно, тебе и не совсем по душе. При этом именно такой вынужденный профессионализм будущего тяготил Тихонова в настоящем. Возможно, именно поэтому он столь рано стал выводить тарасовское поколение и из ЦСКА, и из сборной страны. Харламов мог играть дольше — и это, пожалуй, главный упрёк Тихонову, который, убеждён, и его самого терзал нещадно.

С другой стороны, победителей не судят. И созданная уже самим Тихоновым супертройка Крутов — Ларионов — Макаров действительно превзошла в своих достижениях, в своём видении игры, в своём мастерстве все предыдущие супертройки советского хоккея.

Более того, Тихонов создал не тройку, а пятёрку — к великолепным нападающим подключались величайшие защитники — Фетисов и Касатонов, и такой коллектив остановить было уж совсем нереально. 

Уже позднее заокеанский специалист Скотти Боумен попробует воссоздать русскую пятёрку в «Детройт Ред Уингз», и результат превзойдёт все мыслимые ожидания: Фёдоров — Ларионов — Козлов с защитниками Фетисовым и Константиновым заставят вновь говорить о советском хоккее. Но это уже был хоккей Тихонова, в котором он остался на обочине в качестве стороннего наблюдателя.

Виктору Васильевичу пришлось первому столкнуться с двумя неприятными для советского тренера явлениями. Когда, с одной стороны, игроки принялись уезжать за океан не тогда, когда им разрешали — на закате карьеры (у Фетисова этот «закат» длился десятилетие), а когда этих игроков «заказывали» богатейшие клубы НХЛ. Именно жёсткая позиция Тихонова, пытавшегося оставить хоккеистов, особенно молодых, не до конца раскрывшихся дома, и сделала Виктора Васильевича центральной мишенью либеральной критики, чуть ли не апологетом застоя.

Вспоминаю, как в сердцах в 1991 году, когда ещё не разобрали баррикады у Белого дома, Васильич, как часто его называли, сетовал журналистам: «Ну уехал Павел Буре, так отец ещё и младшего — Валерия — украл». Журналисты вежливо кивали, а затем расписывали косность мышления Тихонова. Каюсь, среди тех критиков зачастую бывал и я.

Что, к слову, не вызывало у Виктора Васильевича личной неприязни. Он готов был часами доказывать свою, тихоновскую правоту. И разве его вина была в том, что доказательства его просто не принимались? А ведь без него хоккей стал другим. Без него он утратил национальную идентификацию. Стал глобальным.

Хотя во всём есть свой символизм: в день смерти великого Тихонова во Дворце спорта ЦСКА встретились армейские коллективы Москвы и Петербурга. Команды вышли на лёд с траурными лентами. А в матче, пожалуй, самом интересном с начала этого первенства, победил ЦСКА. 

Две шайбы забил Виктор Тихонов. Внук великого деда.