5 сентября в Можайском районе Подмосковья состоялась очередная, 21-я по счёту, реконструкция главного сражения Отечественной войны 1812 года, в которой приняли участие более полутора тысяч человек – членов военно-исторических клубов из России, государств СНГ и Восточной Европы. «Кавалерия» с обеих сторон насчитывала более 200 всадников, а «артиллерия» – около 50 орудий. За ходом «сражения» наблюдало не менее 10000 человек, хотя в некоторых СМИ встречается цифра и в 100000 зрителей.

Далее, по законам жанра, следовало бы написать: «Как известно, 26 августа (7 сентября по новому стилю) на Бородинском поле в решающей битве...» и т.д. Но в данном случае, как представляется, вполне можно не придерживаться «канонов». Поэтому отметим лишь, пусть и рискуя вызвать гнев некоторых читателей, что Бородинская баталия, одна из наиболее славных страниц в отечественной военной истории, была по большому счёту не нужной. Для русских, разумеется. Сражение совершенно не вписывалось в план войны, разработанный изначально М.Б. Барклаем-де-Толли и «доведённым до ума» М.И. Кутузовым, и было, скорее, своеобразной уступкой главнокомандующего русскому общественному мнению. Точнее, настроениям вестернизированного «высшего общества» империи.

Дело в том, что война 1812 года была нетипичной для того времени. «Правильная» война выглядела примерно следующим образом: после того  как дипломаты закончат переговоры, войска нападающей стороны, сосредоточившись, переходят границу. Затем, после недолгого маневрирования и первых «пробных» боёв, обе армии сходятся в генеральном сражении, победа в котором практически всегда означает победу в войне. За примерами, в том числе из истории наполеоновских войн, далеко ходить не надо – Маренго, Аустерлиц, Иена, Ваграм...

Короче говоря, Наполеон всегда побеждал в «правильных» войнах. На такую войну он рассчитывал и в 1812 году. Именно такой войны хотело и русское «образованное общество». Кутузов же прекрасно понимал, что победить в открытом бою европейскую армию под командованием великого полководца будет крайне сложно. Поэтому он всячески избегал генерального сражения, но в итоге, как уже говорилось, был вынужден уступить общественному мнению. Кутузов сдал Москву противнику, а затем, осенью-зимой 1812 года, предоставил ему «зелёную улицу» при отступлении.

Кстати, Михаил Илларионович был против и «освободительного похода» в Европу, о чём неоднократно говорил Александру I. Тот просил у великого полководца прощения за то, что не послушался. «Я-то прощу, простит ли Россия», – ответил ему Кутузов.

Историки до сих пор спорят, был ли такой разговор в действительности: о нём стало известно от одного человека, чиновника для особых поручений, который якобы подслушал его, спрятавшись за ширмой в одной из комнат в ставке Александра в Таурогах в апреле 1813 года.

Не могут учёные прийти к единому мнению и по поводу того, кто же стал победителем в генеральном сражении войны 1812 года. И французы отмечают «победу под Москвой» (причём имеется в виду не город, а река Москва), а русские празднуют победу в Бородинском сражении.

Первая инсценировка битвы состоялась ещё в 1839 году, когда по приказу Николая I на Бородинское поле вышли 150 тысяч солдат. Сам император также участвовал в «сражении». Его можно было бы назвать первым реконструктором в России. Но, увы, он, будучи военным, не соответствовал требованиям, предъявляемым к членам современных военно-исторических клубов. Впрочем, об этом чуть позже. Наиболее грандиозные торжества состоялись в столетнюю годовщину битвы, в 1912 году. Именно тогда были установлены практически все памятники, ныне стоящие на Бородинском поле. В советские времена годовщина сражения была впервые отмечена лишь в 1962 году, когда силами военнослужащих-срочников, наряженных в позаимствованные на Мосфильме костюмы, было осуществлено некое подобие реконструкции. Подобные мероприятия проводились до 1989 года, когда в реконструкции сражения впервые участвовали члены военно-исторических клубов. В 1995 году праздник получил официальный статус и стал именоваться Днём воинской славы России.

В то время движение военно-исторической реконструкции только зарождалось. В первом крупном «реконструкторском» мероприятии – походе Москва – Березина, состоявшемся в 1988 году, – участвовало всего лишь четыре столичных реконструктора, «пошитых на французов» 1812 года. Год спустя в первой бородинской реконструкции также принимало участие очень мало «солдат» и «офицеров» с обеих сторон. В последующие годы их количество постоянно росло, но всё равно масштаб был не сопоставим с нынешним. А само действо в те годы напоминало скорее слёт, а то и «междусобойчик» всех так или иначе причастных к реконструкторскому движению. В самом «сражении», разумеется, участвовали только «русские» и «французы», но неподалёку от «поля битвы» вполне можно было встретить «белогвардейцев» на броневике 1920-х гг. Или же «немцев» эпохи Второй мировой. Впрочем, всё это было вполне естественно: и военно-реконструкторское движение в целом, и занимавшиеся воссозданием наполеоновской эпохи как составная его часть переживали тогда болезнь роста.

 Нынешние военно-исторические праздники (и не только на Бородинском поле) отличаются от тех, что были в 90-е годы примерно так же, как «квартирники» какой-нибудь рок-группы от её же выступления на большой площадке. По словам самих реконструкторов, о нынешнем размахе лет 15 назад они и мечтать не могли.

Впрочем, стройные ряды и каре пехотинцев, стремительные кавалерийские атаки, артиллерийская пальба, горящие строения и повозки – всё это лишь видимая часть айсберга, которая, как известно, очень невелика по сравнению с подводной. По сути дела, зрителям показывают лишь то, что сами реконструкторы хотят показать. А «за кадром» остаётся практически вся огромная, кропотливая работа, связанная, разумеется, не только с подготовкой к Бородинскому празднику и иным подобным мероприятиям.

«Я не могу предложить вам ничего, кроме крови, тяжёлого труда, слёз и пота», – знаменитые слова Уинстона Черчилля, произнесённые им в ходе первой встречи с членами сформированного в 1940 году правительства, вполне можно адресовать всем, желающим вступить в один из многочисленных военно-исторических клубов. Хотя одного желания в данном случае недостаточно. Сейчас, в отличие от 90-х, уже не получится стать французским (русским, немецким и т.д.) солдатом и тем более офицером, просто обзаведясь комплектом формы, издали похожим на настоящий. Надо будет создать униформу и снаряжение, до мельчайших деталей соответствующие тем, что имели настоящие солдаты наполеоновской или любой другой армии. Причём изготовить это придётся своими силами с максимально возможным соблюдением старинных технологий. После «баталии» форму приходится стирать и чинить, а в «мирное время» поддерживать в надлежащем состоянии – тоже самостоятельно: в армии, как известно, нянек нет. Пехотинцам в данном случае проще всего, артиллеристам и кавалеристам значительно сложнее: пушки надо где-то хранить, да и содержание лошадей – удовольствие не из дешёвых.

Перед началом сражения в обязательном порядке проводится инспекция в соответствии со специально разработанным единым регламентом. И все, чей внешний вид не соответствует предъявляемым требованиям, к участию в битве не допускаются. Далее, всем бойцам необходимо знать строевые приёмы, принятые в армиях реконструируемой эпохи, а также понимать и выполнять все команды согласно принятым тогда уставам. При этом команды отдаются «на языке оригинала» (французские по-французски и т.д.). Безусловно, необходимо умение обращаться с оружием, знание техники безопасности и т.д.

Реконструкторы – люди штатские, своему увлечению они могут посвятить лишь свободное от работы или учёбы время. Участие в реконструкции находящихся на действительной службе солдат и офицеров – в качестве массовки или любом другом – в настоящее время не допускается. Кстати, именно поэтому и лично участвовавшего в первой инсценировке сражения Николая I нельзя считать «настоящим» реконструктором – согласно действующим правилам, разумеется.

«Курс молодого бойца» может растянуться на многие месяцы. А сами солдаты ещё большее время будут оставаться в нижних чинах. Регламентируемое специальными документами чинопроизводство в военно-исторических клубах очень медленное. А в принятом ещё в 1996 году «Кодексе групп военно-исторической реконструкции» прямо рекомендуется руководителям клубов не спешить с присвоением офицерских званий. Как следствие, даже реконструкторы со стажем могут оставаться в унтер-офицерских чинах. В среднем по всем клубам один лейтенант приходится на 10 унтеров и рядовых, один капитан – на 25-30. Более высокие звания присваиваются лишь в особых случаях. Стать генералом можно, только имея исключительные заслуги перед всем военно-реконструкторским движением.

Во время учений, тренировок и сборов, не говоря уже о сражениях, в «частях» поддерживается строжайшая дисциплина. Согласно названному кодексу, подчинённый может отказаться от выполнения приказа, «несовместимого с честью, достоинством и уголовным кодексом». Остальные приказы, как и в обычной армии, не обсуждаются. Хочешь не хочешь, но вставай ночью и иди, например, в караул: в полевых условиях «войска» располагаются в организованном по всем правилам лагере. А его охрана осуществляется по уставу реконструируемой армии. Спиртное полностью запрещено. Так что эксцессы, наподобие случавшихся лет 15 тому назад, когда «французы» под воздействием горячительных напитков могли укатить пушки из русского лагеря, где также отдали должное «Ивашке Хмельницкому», сейчас практически исключены.

Согласно распространённой в обычной армии поговорке, «главное – манёвры». То же самое можно сказать и про реконструкторов. Большие манёвры предваряют любое сражение. Задолго до него пишется общий сценарий, который затем разбивается на отдельные «эпизоды». В итоге каждый офицер получает на руки план, где подробно расписано, во сколько (с точностью до минут) и куда именно вести своё подразделение, что именно его солдаты должны делать и т.д. И во время генеральной репетиции отрабатываются действия как отдельных соединений, так и армий в целом. \

В ходе праздника реконструируется не вся битва, что попросту физически невозможно, но отдельные её эпизоды. В нынешнем году это был бой за батарею Раевского. Всё сражение продолжалось около полутора часов. Говоря словами Наполеона, «французы в нём показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми». В отличие от настоящего Бородинского сражения, исход «потешной баталии» не вызывает споров, в том числе и среди самих реконструкторов. Так было и на этот раз.

Впрочем, каким бы ни был результат отдельного сражения, пусть и столь крупного, «война» (а на реконструкторском сленге этот термин обозначает любую «боевую активность», т.е. не только сами баталии, но и манёвры, сборы, тренировки и т.д.) на этом не закончится. Впереди – реконструкция сражения под Малоярославцем и переправы через Березину. А затем предстоит «поход в Европу». Наши реконструкторы давно уже принимают участие в «сражениях» под Аустерлицем и Ватерлоо. В России существуют клубы, способные выступить не хуже европейских и американских. При том что отечественное движение военных реконструкторов ещё очень молодо.

Василий Андреев