14 апреля в прокат выходит экранизация романа Виктора Пелевина «Generation П». О том, почему так долго снимался фильм, о галлюциногенном времени и о тотальном давлении брендов в интервью «Русскому миру» рассказывает автор сценария и режиссёр фильма Виктор Гинзбург.

– Вопрос, которым вас наверняка ещё замучают: Пелевин с трудом дал разрешение на экранизацию? 

– Когда я его попросил об этом, а было это целых семь лет назад, он сразу сказал, что не верит в то, что фантасмагорию книги можно переложить на язык кино, и предложил мне свою другую работу. Но когда он посмотрел готовый сценарий, заинтересовался идеей. Видение материала принял, но считал, что «это всё равно не экранизируемо».

– А фильм смотрел?

– Целиком? Ещё нет. Он его смотрел кусками. По мере готовности. И то, что видел, говорит, ему нравится. Ведь не только Пелевин, в фильм вообще мало кто верил. Картина снималась кусками целых пять лет. Нашли деньги – отсняли эпизод. Деньги кончились – ищем. И так постоянно. Ну тут ничего не сделаешь: захотел снять независимое кино – крутись. Чаще даже не деньги найти было трудно, а бренды убедить в том, что они нужны и должны быть представлены в «Generation П». И не как банальный продакплейсмент, а как часть пелевинского стеба над старыми-новыми человеческими болячками – потреблением и брендоманией. А кому охота попасть под пелевинскую раздачу? Да ещё подставиться под его чёрный юмор, которым он припечатал не один бренд? Вот и переговаривались годами. Всё было как в книге – время уходило, актёры менялись, а те, кто не уходил из проекта, менялись внешне, – годы всё-таки брали своё, а бренды и деньги диктовали своё.

– Только бренды диктовали свои условия? А спонсоры?

– Так ведь у нас не совсем обычное кино. Оно создавалось без государственного финансирования и без участия телевизионных каналов, что сегодня норма выживания. Да, приходилось искать частные деньги. Когда находили, отсняв кусок, показывали спонсорам, чтобы доказать, что люди на фильм пойдут. Доказывали. Так по чуть-чуть и двигались. Это же не гранты, и не бюджет. Жёсткие коммерческие деньги.

– Вы весь фильм строите на галлюцинациях. Почему?

– Изменение реальности я вижу как наш русский ответ американской «Матрице». Ведь что с нами делают бренды и неуёмное потребление? Меняют реальность. Мне через изменённую реальность хотелось показать Москву уже мифических 90-х годов. Для кого-то – «свободную», для кого-то – «лихую». Кто как увидит. Герой Вавилена Татарского, как он считает, занимается продвижением «свободных» западных брендов, адаптируя их под русскую ментальность. А мне тут как-то сказали, что Татарский создаёт образ «алчность а ля рюс». Она ведь тоже с разными оттенками. Просто американцы, как носители «Матрицы», по этому поводу выдыхают своё междометие: «Ва-аууу!» У русских есть своё хорошее слово: «Пи…ец!». Я не шучу и не прикалываюсь. Болячки общие. Ещё и поэтому я надеюсь на широкий международный прокат «Generation П». Это другой взгляд на ту же проблему. У нас он фантасмагорийный. В «Матрице» – антитоталитарный. Если их сравнить, может, как пазл, соберется что-нибудь целое.

– Реакцию деятелей рекламной индустрии на фильм приходилось слышать? 

– Ну а как бывшие пионеры, ставшие рекламщиками, могут реагировать? Конечно, они себя рекламщиками не считают. «Это же вульгарно». Они себя – позиционируют. Как минимум, «креаторами». Кому охота быть частью «Матрицы»? Это всё равно, что сознаться в том, что «бабло» побеждает зло. Но для «креатора», сами понимаете, это банально. Им всем хочется создавать или, как минимум, улучшать реальность. Это как эпидемия. Она тоже стремится к максимальному ареалу распространения, желательно, тотальному.   

– Однако и вы тоже создаёте реальность полемичную, а для кого-то, например, для рекламного и пиар-бизнеса, неприемлемую. Заразились?

– Моя экранизация неадекватна тому, что я представлял, когда писал сценарий и снимал. Время – оно ведь как песок. Я вот смотрю на сегодняшнее поколение Интернета. Оно другое. Совсем не «Generation П». Эти ребятки не покупают дорогих шмоток и машин. Они ездят на метро, носят толстовки и футболки и гордятся этим. Другие люди, другая эпоха. Она ещё не утвердилась, но её черты, пусть не очевидные, всё же просматриваются. В картине у меня этого нет. А кто знает, может, это зелёное интернет-поколение и есть избавление от наших духовных болячек?   

Интервью взял Антон Самарин