Франция у русских всегда пользовалась особенной  ревнивой любовью.  Пожалуй, трудно назвать страну, которая бы больше нравилась и при этом больше раздражала. Соперничество – присвоение достижений французов – не прекращается у нас ни на секунду: в хрестоматийное описание российских вечеров органично вписался хруст французской булки, на Новый год все непременно пьют шампанское, хотя ни в какой Шампани эти бутылки сроду не были, а лучший д'Артаньян всех времен и народов, конечно же, наш Михаил Боярский с его неподражаемым гасконским задором и возгласом «каналья!».  Но есть одно «но». Зеленоглазая блондинка Анжелика, маркиза ангелов, более 30 лет сражавшаяся с целым светом, непокорная и бунтующая, всегда оставалась француженкой и только француженкой. 

Она возмущала советских женщин страшным развратом (хотя в кадре дальше поцелуев дело не шло), дразнила невозможными платьями и сумасшедшим нижним бельём, её фирменный макияж сводил с ума и вызывал бессильную досаду. И самое главное – она была дерзкой, яркой и всегда одерживала верх, как ни била её судьба. Множество девочек в СССР получили экзотическое имя Анжелика в честь своенравной красавицы из Пуату. Книги про неё зачитывали до дыр, в библиотеках на них стояла очередь, а фильмы крутили при полном зале.  Все знали, что пишут их Анн и Серж Голон, а вот кто они такие – муж с женой или брат с сестрой – оставалось загадкой. И уж конечно, никто не знал, что Серж Голон  – вовсе не Серж и не француз. Его настоящее имя – Всеволод Сергеевич Голубинов. Впрочем, у нас во дворе этому бы, конечно, никто не поверил.

Муж Анжелики – граф Жоффруа де Пейрак – был хромой, лицо его было изуродовано страшными  шрамами, но при этом обаяние его таково, что шептали, будто он продал душу сатане. Пышные чёрные волосы, острый язык, неукротимое вольнодумие и изысканная галантность – женщины сходили с ума от этого персонажа. А Всеволода Голубинова  никак нельзя было назвать человеком с романтической внешностью: он был лысым, лопоухим, сутулым и на фотографиях рядом с Симоной, искрящейся весельем и обаянием, казался особенно непримечательным. Более заурядного человека поди найди. Между тем жизнь Голубинова куда интересней иного авантюрного романа. Родился он 23 августа 1903 года – и, как истинный сын своего века,  принял участие во всех его главных событиях.

Род Голубиновых принадлежал к российскому дворянству. Прадед Всеволода – Александр Алексеевич – сражался на Бородинском поле, был штабс-капитаном Нежинского конно-егерского полка. Дед, Пётр Александрович, жил в Петербурге, имел чин статского советника, а отец избрал дипломатическое поприще. Сергей Петрович, надворный советник (чин соответствует званию подполковника в армии),  много поездил по миру. Он был секретарём русского консульства в Тавризе и Тегеране, консулом в Рио-де-Жанейро,  и с 1913 года вновь вернулся в Персию. В Исфахане и провёл своё детство Всеволод, или, как звали его родные, Лодя. 

С детства Всеволод Сергеевич знал персидский, французский, испанский – а всего он владел 15-ю языками. Кстати, в романе Жоффруа де Пейрак знал не менее 8 языков. Семья дипломата поддерживала связи с роднёй в Крыму и в Петербурге. В 1919 году, когда Лоде было 16 лет, он в одиночку приехал в Севастополь из Исфахана, преодолев более 2500 км, испытав множество приключений, рассчитывая наладить связь с Французской военной миссией. Он хотел бы поступить в Белую армию, но был ещё слишком юн для таких вещей. В Севастополе на Адмиральской улице, 5 жил его дядя, военный врач Евгений Петрович Голубинов. В его шумном гостеприимном доме и остановился племянник, и весь год учился в Константиновском реальном училище на соседней улице. Время было сложное. Лодя навсегда запомнил торговлю на «чёрном» рынке, холодную зиму, неотапливаемый дом, отсутствие мяса на протяжении года и «почти настоящий голод» осени 1920 г. Но запомнил он не только трудности смутного времени. В доме было много молодёжи – двоюродные брат и сестра Всеволода, к дяде  приходили интересные люди – военные – в том числе участники Русско-японской войны, коллеги-врачи, профессора, художники и писатели. Дядя Евгений Петрович был близко знаком с А. Колчаком, он лечил сына и супругу адмирала, которые болели довольно часто.  В доме царила непринуждённая атмосфера: варили глинтвейн из местного вина, оставались запросто ночевать, вели нескончаемые разговоры. 

После эвакуации из Крыма Всеволод отправился, как и многие русские, в Стамбул, где подростку повезло: он поступил учеником механика на судно «Святой Николай» и перебрался в Марсель. Во Франции он отыскал свою семью. Родственники, оставшиеся в России, сполна приняли чашу от «века-волкодава»: дядя Евгений Петрович был репрессирован вместе с женой и погиб в лагерях в 1937 году, его дочь Наталью, двоюродную сестрёнку Лоди, убил дифтерит, петербургская тётушка Нина Голубинова, детский врач, умерла в блокаду. 

В 1921 году, когда юноша Вс. Голубинов только осваивался во Франции, в Версале родилась его будущая супруга и любовь всей его жизни – Симона де Шанжё. 

Во Франции Голубиновы обосновались в Нанси, там Всеволод изучал химию и минералогию в Высшей химической школе и стал самым молодым во Франции доктором наук – ему было всего 20 лет. Вообще же трудолюбие и одаренность «русского Пейрака» были потрясающими: он получил восемь магистерских степеней – по математике, минералогии, физике, электричеству, химическому машиностроению, геологии, радиоактивности. Позднее в том же университете учился его брат, Илья Сергеевич, но в Высшей школе горного дела. Кстати, брат потом работал в серебряных шахтах в Савойе – как не вспомнить серебряный рудник, отданный в приданое Анжелике. Вообще в кино граф де Пейрак в основном красавец со шрамом, а в книге – в первую очередь, одержимый учёный-химик, готовый дневать и ночевать в своих лабораториях, и всё, что касается добычи металлов, описания рудничных дел, прописано весьма подробно и наглядно. Сразу ясно, что автор отлично знал и процесс, и технологии.

После учёбы Голубинов проводил геологические изыскания в Китае, Индокитае, Тибете, а в сороковых годах оказался в Конго. (Пейрак, кстати, тоже много путешествовал.) Будучи по специальности геохимиком, специалистом по геохимическим методам поисков рудных ископаемых, он работал на большие корпорации и частные компании, но и этим дело не ограничивалось: во Французском Конго Голубинов управлял цементным и кожаным заводами. Когда началась война, Голубинов не колеблясь принял сторону де Голля. Все, кто был против правительства Виши, объявлялись  врагами государства и приговаривались к смертной казни. По свидетельству дочери, В. Голубинов передал найденное им золотое месторождение «Свободной Франции» – это золото позволило вооружить армию Леклерка. Брат Всеволода Илья тоже активно участвовал в Сопротивлении, был лейтенантом FFI, лётчиком. Он обеспечивал переброску провизии и оружия партизанам–маки и погиб в воздушном бою. 

После войны Всеволод продолжал работать в Конго, изобретая, усовершенствуя, разрабатывая, не довольствуясь тем, как поступают все: так уж он привык. Жоффруа де Пейраку не зря говорили, что он странный человек – и если есть два пути, ему обязательно нужно выбрать третий – свой собственный. Скорее всего, эти же претензии доводилось слышать и инженеру Голубинову.  

В 1946 в Конго приехала молодая журналистка Симона. Она только что получила премию за свою книгу – и захотела отправиться в какую-нибудь экзотическую страну как свободный репортёр.  Там, в Конго, между прочим, ей предстояло взять интервью у хозяина цементного завода – лысого немолодого мужчины, старше её на 18 лет. Через два года они поженились. Судьба как нарочно свела их вместе – этот брак явно был из тех, которые заключались на небесах. Супруги вместе работали и путешествовали в самых диких уголках континента. Симона потом рассказывала, как однажды ей с маленьким ребенком на руках пришлось пересечь едва ли не пол-Африки: бросилась на поиски мужа, когда Голубинов пропал на дороге к очередному месторождению.  Когда Анжелика едет в путешествия верхом, мёрзнет, голодает, преодолевает самые различные препятствия, стоит помнить: это не выдумки диванной любительницы экстрима. 

Супругам пришлось вернуться во Францию. В бывших французских колониях росло освободительное движение, белым там уже не были рады. Но во Франции выяснилось, что от относительного богатства не осталось и следа: заказчик не собирался расплачиваться за выполненные разработки, корпорации присвоили результаты трудов Голубинова – и бороться с ними приходилось долго и безуспешно. В конце концов  начались прямые угрозы в адрес семьи дерзкого горного инженера – и Голубинов предпочёл махнуть на всё рукой, жена и ребёнок ему были дороже. 

Мать Симоны сняла для семьи дочери маленькую комнатку в Версале – и потянулись долгие и трудные дни. Голубиновы нуждались самым отчаянным образом – впоследствии Симона будет вспоминать, что они просто голодали. Хоть какой-то заработок был только у неё – она писала статьи, книги. Всеволод ездил в Париж, искал работу – но никто не спешил нанимать опального доктора Голубинова. Это могло продолжаться бесконечно – а семью надо было содержать. И тут выяснилось, что настоящие золотые россыпи – это воспоминания Всеволода. Давным-давно приятель уговорил его в соавторстве с ним написать детскую книжку – из недавней истории Персии «Подарок Реза-хана». Реза-хан Пехлеви, свергнувший старинную правящую династию в Иране и в 1925 году сам ставший шахом Ирана, начинал как рядовой в Персидской казачьей бригаде – и маленький сын консула был знаком с этим высоченным, под 2 метра, персом, любителем не всегда пристойных казацких частушек. Книгу Голубинов подписал псевдонимом Серж Голон – и приняли её довольно тепло. Вспомнив об этом, Симона вместе с мужем написала книгу об их африканских приключениях, потом ещё одну – биографию Голубинова. Супруг занимался в основном менеджментом: искал редакции, связывался с газетами, «продавал» тексты. А потом началась Анжелика, которая прославила их обоих.

В одном из интервью Симона рассказала, что идея написать бестселлер пришла в голову Всеволоду. Он математически точно рассчитал, что это должно быть приключение, главная героиня – женщина, авантюрный роман, отнесённый в прошлое. А Симона нашла образ – зеленоглазая золотоволосая уроженка Пуату… Болотная фея, девочка из старого замка, которую другие дети зовут маркизой ангелов. 

В Версале была библиотека – и супруги зарылись с головой в старые документы, исследования и монографии, относящиеся к XVII веку. Как ни странно, но со времен Дюма блестящий век почти никто не трогал, супруги могли разрабатывать эту золотую жилу, практически не опасаясь конкуренции. Была выстроена основная сюжетная линия – и работа закипела. 

Голубинов отвечал за проверку фактов, поиск материалов  – а Симона  работала, не покладая пера (печатной машинки у них не было). Муж был источником её вдохновения, первым критиком, редактором и советчиком. Она вспоминала потом, что, выходя замуж, думала, что карьеру писателя и журналиста придётся похоронить – и в самом деле, какие книжки, когда надо ухаживать за детьми, вести дом. Думала ли она тогда, что судьба подарила ей соавтора, о котором можно только мечтать? 

Через три года первая книга была закончена. К тому времени Всеволод Сергеевич отыскал издательство, которое заинтересовалось романом. Том получился объёмный – 900 страниц, его разделили на две части. Издатели считали, что для маркетинга будет лучше, если на обложке появятся имена мужчины и женщины: с их точки зрения, доверия к книге будет больше. Голубинов считал иначе: он полагал, что его роль не настолько велика, чтобы указывать своё авторство. Но в результате появилась литературная пара Анн и Серж Голон – в память о его давнем псевдониме. Правда, в английском переводе автора указали как Сержанн Голон – и это весьма позабавило супругов.

Роман произвёл настоящий фурор. «Анжеликой» зачитывались взахлёб, её перевели на английский, а потом и на другие языки. За первой книгой вышла вторая, приключения Анжелики приковывали к себе внимание, читатели требовали продолжения. Пришли и деньги – появилась возможность купить собственное жильё, да и семья росла (всего у Симоны и Всеволода было 4 ребёнка). Они переехали в Швейцарию. 

Симона писала «Неукротимую Анжелику» – события разворачивались на Востоке, и тут неоценимыми оказались воспоминания мужа о детстве в Исфахане. За эти годы Голубинов дважды ездил в Африку, надеясь наладить там собственную разработку полезных ископаемых, но должен был отказаться от этой идеи. Но не от научной работы. Голубинов искренне и истово верил, что сможет отыскать инвесторов, которые заинтересуются его предложениями, был в курсе всех последних разработок, переписывался со многими научными и индустриальными партнёрами в Африке, США, СССР. Жена отлично его понимала: «Мой муж покинул Россию, когда ему было 16 лет, но он на всю жизнь остался, по сути, русским человеком». Для неё быть русским и означало поддерживать этот высокий градус безумия, одержимости своим делом, внутреннюю независимость и гордость. Всё потерять, всё бросить – и начать сначала, не жалеть утраченного и не смиряться с несправедливостью – вот что значило «русская кровь». Надин Голубинова тоже отмечала это: «У меня много русских черт характера, похожих на отца. Я это чувствую особенно, когда я с русскими – тогда я как дома. Русские – спонтанны, и у них много страсти. Я такая же».

Интересно, но на этом «русский след» в истории Анжелики не заканчивается. Когда роман было решено экранизировать, режиссёр Бордери Бернар, известный постановщик фильмов в стиле «плаща и шпаги», пригласил на роль Жоффруа де Пейрака актера Робера Оссейна – признанный секс-символ того времени. Но вот как играет судьба: Робер Оссейн (Абахам Гуссейнов) – сын эмигрантов из России, мать его училась в Смольном, а отец – родом из Самарканда. В семье Робера говорили по-русски, и сам он отлично знает язык. А ещё, по семейным легендам, дед Оссейна по материнской линии, известный банкир, щедро помогал малоимущим студентам – и его помощью пользовался молодой студент Владимир Ульянов. 

Пейрак стал звёздной ролью Оссейна – и тот в интервью так и говорил: «Ну конечно, он почти русский – он романтик страстный, к тому же алхимик». О том, что Серж Голон и вправду уроженец России, Оссейн и не догадывался. Мало того – из всех «эталонных блондинок» Франции, кто пробовался на роль Анжелики, подошла… Марина Влади, настоящее имя которой –  Екатерина Марина Владимировна Полякова-Байдарова. Марина Влади отказалась от роли буквально в последний момент: её пригласили на съёмки фильма, который показался ей гораздо более интересным. Роль досталась Мишель Мерсье – и именно она стала единственно возможной Анжеликой для миллионов поклонников и поклонниц (хотя не была ни зеленоглазой, ни блондинкой, сниматься ей пришлось в парике).

А чета Голонов к съёмкам практически не имела никакого отношения: они писали новые книги, растили детей, да и не очень интересовались всеми этими авторскими правами и прочей ерундой. В результате фильм, ставший культовым, не слишком обогатил их. Как, впрочем, и романы. Вся прибыль досталась литературному агентству, которое бессовестно и цинично грабило мало искушенных в этом деле супругов, стремясь их совершенно оттеснить и даже отобрать авторские  права, представляя авторов как наёмных «литературных негров». От огромных продаж своих романов – в том числе в России 90-х гг., когда тиражи достигали сотен тысяч экземпляров –  автор не увидела ни копейки. 

Но Анн и Серж Голон не сдавали позиций. Кроме того, им было некогда углубляться в споры с нечестным литагентом.  Они ездили по всему миру: в 1965 году посетили Россию, а в 1966 – отправились в Новый Свет. Красавицу Анжелику судьба закинула туда, на край земли, – и, конечно, требовалось до мелочей всё разузнать и порыться в квебекских архивах. Туда Голоны летели на самолёте, а обратно пришлось плыть морем: материалов (книг и откопированных документов) набралось на 300 кг.

Осенью семья Голон переехала в Израиль – дети захотели учиться именно там. Католичка Симона и православный Вячеслав поселились в Иерусалиме. Там проходили выставки чудесных картин Голубинова, там протекала жизнь семьи. Там Анн Голон писала свои романы – муж уже не принимал в них такого участия, как вначале: его поглотила новая страсть. Он занялся живописью – притом, как обычно, найдя для себя третий путь из двух имеющихся.  Прирождённый химик, он заинтересовался составлением красок и лаков, которые бы меняли оттенок и цвет в зависимости от освещения.

В 1972 году Голоны снова отправились в Канаду, в Квебек: Анн – собрать документы для нового романа, Серж – договориться о своей выставке в Квебеке. Но через два дня после прилета он внезапно скончался от инсульта. Это случилось 12 июля 1972 года, ему исполнилось всего 68 лет. Похоронен Всеволод Сергеевич Голубинов в Иерусалиме – как истинный пилигрим. 

Его смерть была страшным ударом для Симоны – и всё  же она не сломалась. И продолжала писать – каждый день, хоть немного. Когда же с помощью выросших детей она сумела наконец-то получить обратно авторские права на свои собственные романы, она обнаружила, что редактор совершенно варварски отнёсся к текстам, по своему усмотрению выкидывая и вставляя туда огромные куски, «ради  бизнеса, ничего личного», – и снова взялась за огромный труд: восстанавливать первоначальную авторскую редакцию, начав с самого первого романа про девочку-маркизу, болотную фею из лесов Пуату, который они с Всеволодом писали в крохотной комнатушке Версаля.

В январе 2010 года Анн Голон была произведена в офицеры ордена Искусств и Литературы: этой высокой правительственной награды удостаиваются «лица, отличившиеся своими достижениями в художественной или литературной области или вкладом, который они внесли в распространение искусства и литературы во Франции и в мире». Это был триумф и победа Анжелики, признание заслуг её авторов.

Симона Шанжё, Анн Голон, пережила своего мужа, друга, соавтора и возлюбленного на 45 лет и 2 дня – она ушла 14 июля.