Григорьян Эвелина. Русское слово – главная ценность в произведениях русских писателей

Русский язык – единственный, которым я владею хорошо. Очень хочется сказать «в совершенстве», но боюсь, это прозвучит самонадеянно. Я узнавала мир под именами русских авторов. Я думаю и говорю на русском языке. Его сокровища открываются мне каждый день, каждый миг. Язык, русский язык, облекает мои чувства и мысли в слова, он позволяет мне читать, слушать и узнавать о мыслях и чувствах других. Постоянно меняясь и вбирая в себя все больше и больше иностранных слов, он остается неизменно русским. Подобно морскому прибою, который всю свою вечную жизнь шлифует прибрежные камни, русский язык в лучших творениях мастеров неустанно сглаживает шероховатости  человеческой души. И душа наша, оказавшаяся в самом сердце бушующей стихии речи, бережно выносится на берег чистым светлым камешком. 

С самого раннего детства я завидую писателям и поэтам, вслушиваясь и вчитываясь в их произведения. Ведь у них в распоряжении лучший из всех материалов – человеческая речь. Их инструмент – мастерство и талант творцов. В их мастерских и лабораториях ваяются хрупкие, но великие творения. И творения эти совершенно разные – смешные, как у Чуковского и Милн, грустные, как у Родари в «Голубой стреле», лирические, как у андерсеновской Дюймовочки, или озорные, подобно «Денискиным рассказам» Драгунского. Они разные, но неизменно добрые. С их героями не хочется расставаться. Они становятся друзьями, поэтому многие из книг моего детства я читала и перечитывала по многу раз. 

Но со временем на смену им пришли герои новых книг: Динка Осеевой, еще маленькая и уже «простившаяся с детством», чуткая Джен Эйр, таинственный и манящий граф Монте-Кристо, Бурмин и Маша, которым улыбнулась легкомысленная судьба, Элизабет и Дарси, преодолевшие предубеждения и гордость,  капитан Немо, открывающий перед нами двери в морские глубины, великие сыщики Шерлок Холмс и Эркюль Пуаро, сказочные хроники Нарнии… Сколько же их, тех, которые дарили незабываемые впечатления и заставляли мысленно возвращаться к ним снова и снова.

Пусть многие из прочитанных мною книг писались на разных  языках, но читала я их на русском языке в замечательных переводах русских «соавторов». Я уверена, что, будучи переведенными на русский язык, поразительные произведения писателей-иностранцев  Лондона, Войнич, Толкиена, Конан Дойла не только не потеряли своих достоинств, но наоборот, приобрели дополнительные краски, ведь русский язык выразительней многих других, в нем заложено больше возможностей, чтобы тоньше выразить оттенки чувств и настроений.

Многие из прочитанных мною книг попадают на «полку» самых любимых. Но даже и среди них есть такие, читая которые забываешь обо всем на свете: о своей радости и грусти – и начинаешь жить горем и счастьем героев. Думаю, я никогда не стала бы той, кем есть без встречи с Грином и его чудесными «Алыми парусами», с Ассоль, верящей в чудо, и Греем, это чудо ей подарившим. Не устаю читать эту книгу, снова и снова возвращаясь к ее героям. Да, это почти сказочная история, но вместе с тем она такая простая, словно может произойти и со мной. Или с кем угодно другим – надо только верить в чудо и ждать, как верила и ждала Ассоль. Другой книгой с полки самых любимых стала для меня «Ася» Тургенева. Это другой образ, другие ощущения от прочитанного, но та же сила впечатления.

Но кого же назвать самым любимым  писателем? Да и возможно ли это сделать в «окружении» стольких дивных произведений, стольких замечательных авторов? Пожалуй,  нет. Каждая из прочитанных книг дает что-то свое и что-то во мне меняет. Но с уверенностью могу сказать, что Павел Бажов – этот замечательный русский сказитель –  один из них. Его волшебные, но в тоже время очень реалистичные сказки – сказы показали мне прекрасный уральский край, людей, живущих в нем, сильных, честных, со своими поверьями. Хозяйка медной горы, совсем не каменная и умеющая по-настоящему  любить. Огневушка – веселая, с горящими в глазах искорками девчонка. Великий полоз, голубая змейка, серебряное копытце – все они помогают людям с чистым сердцем, показывают истинную красоту, учат добру. В эти сказки хочется верить. И верится.

А когда читала повесть «Детство», думала, что Горького превзойти невозможно.  Это было что-то совершенно новое для меня. Совершенно еще незнакомый мне реальный мир той российской действительности, из которой вышел великий писатель. Без капли вымысла, правдивая история о трудном детстве простого мальчика Алексея Пешкова, о его мечтах, радостях и страданиях. О том, что все в жизни преходяще, и черную полосу обязательно сменит светлая.

Мне очень близка русская литература Советского периода. Всегда было очень интересно, как жили люди в эту совсем близкую от нас эпоху, что ценили, чему радовались. И авторы, и герои произведений жили на расстоянии от нас всего в одно поколение, то есть вот-вот, совсем рядышком. Как захватывают события в упомянутой уже «Динке», как понравился мне Васек Трубачев и «его товарищи». А сколько переживаний вызвали события, описанные в «Двух капитанах» Вениамина Каверина. Саня Григорьев, Катя, Иван Павлович, Ванька Жуков – мне кажется, в них отражены лучшие качества людей того времени. Но есть и Ромашка, и Антон Николаевич – воплощение корысти и коварства.

Легко найдут свое место на полке любимых книг и героические повести Гайдара: «Тимур и его команда», «Голубая чашка», «Чук и Гек». Дети и герои-командиры – обязательные персонажи всех гайдаровских произведений, но от этого они не становятся однообразными. Я знаю, что сейчас по-другому оценивают события того времени и что, возможно, художественные достоинства некоторых его произведений не столь высоки, но я полюбила этого писателя и его героев.

Невозможно без волнения читать повесть о героической судьбе и гибели Гули Королевой  в «Четвертой высоте» Елены Ильиной. Когда читаешь эпизоды о последних минутах ее жизни и понимаешь, что это не вымышленная история, а собранная по крупицам у тех, кто был с ней рядом в ее последнем бою, трудно сдерживать слезы. А ведь это только одна  судьба и подвиг только одного человека. Долго меня «держала» книга Германа Матвеева «Семнадцатилетние» о девочках-старшеклассницах послевоенной школы. Какой трудной, но наполненной жизнью жили они тогда. А еще «Кортик» и «Бронзовая птица» Анатолия Рыбакова. Все эти книги помогли мне лучше увидеть и понять то время. Они познакомили меня с моими сверстниками, которые жили в таком недавнем, но совершенно ином времени.

Наверное, покажется странным, но по-настоящему поэзия открылась мне с Роберта Рождественского. Его стихи захватили меня сразу. И сейчас я с уверенностью могу назвать его любимейшим моим поэтом. Первым был маленький сборник его стихов «Друзьям». Каждая его фраза попадает в цель. Ощущение «мурашиков по коже» овладевает мной, когда я читаю стихи военной тематики:

Это из «Баллады о молчании». Или поэму «Двести десять шагов». Позже, находясь на Красной площади, я отмеряла взглядом это расстояние вдоль Кремлевской стены, вспоминая строки

Потом пришла мягкая лирика Окуджавы, надрывные строки Цветаевой и Ахматовой, рубленые строки Маяковского, страстные рифмы Высоцкого. Только открываю для себя Пастернака. Все они очень разные и по-разному писали. Наверное, можно сказать, что разными тропами, но к одной цели они приходят неизменно – в наши души. Словами жонглируя, в звезды вплетая ночь, оживляя мертвые фонари, рассыпающие свет по мокрым, сизым мостовым. Наверное, поэтому, когда дождь отплясывает металлический вальс по крышам и стеклам, сажусь и начинаю перечитывать пахнущие сталью томики.

А что же Пушкин? Разве может он не попасть в число самых любимых? Действительно, его «Золотой петушок», «Руслан и Людмила», «Сказка о царе Солтане» – это сказочное волшебство, в которое все мы попадали еще до того, как выучились читать. 

Пушкинские сказки – это богатство не только русской литературы, но и всего русского, а точнее русскоговорящего, русско-читающего, русско-думающего народа. Но, мне кажется, что сказки Пушкина, хоть они и стихотворные, и поэзия – это все-таки разные вещи. 

Что же касается его «взрослых» стихов, то Пушкин-прозаик мне нравится больше, чем Пушкин-поэт. Но думаю, это только пока. Стих Пушкина наверняка коснётся и меня, и его великий талант заставит еще восхищаться им. 

Сказки… Казалось, что они остались в раннем детстве, напоминая о себе только во всеми любимых мультфильмах. Но не так давно я нашла в домашней библиотеке объёмную книгу. Серебряными буквами на ней было написано «Лев Устинов. Сказочный театр». Книга эта – сборник театральных пьес. Поначалу чтение пьес дается с трудом, но постепенно, погрузившись в это сказочный мир, я уже не могла покинуть его. Мир, где необыкновенные люди совершают необыкновенные поступки, где они готовы преодолеть любые преграды, чтобы сделать кого-то счастливым, где верят чудесам и следуют за «звездами мечты». Мир этих пьес населен добрыми и отважными людьми. Словом, как и должно быть в сказках. Но что-то выделяет устиновские сказки из обычной детской литературы. 

Продолжением сказочного мира Устинова стала для меня пьеса Евгения Шварца «Обыкновенное чудо». Многим знакомо такое восторженное чувство внутри, когда сердце бьется в непонятном ритме и так и норовит, вырвавшись на волю, совершить тройной кульбит. Именно такие ощущения были у меня, когда я читала эту книгу. 

Ах, как это здорово, как сильно! Это самое страстное признание в «равнодушии», какое мне когда-либо доводилось встречать.

Мне все кажется, что упомянутых книг недостаточно, чтобы показать, как я люблю русскую и не только русскую литературу. И действительно, прочитанных книг намного больше. Но я понимаю, что мое знакомство с лучшими произведениями еще впереди. И если мировая литература – это необъятный океан, то я пока плещусь у самого его берега. Встречи с шедеврами  великих русских классиков мне только предстоят. Хочу понять, почему именно Чехова, которого я знаю лишь по его рассказам, знают и ценят во всем мире, а его пьесы по сей день в репертуарах лучших театров мира. Мне знакомы лишь названия: «Три сестры», «Вишневый сад», «Чайка» – они упоминаются всегда, когда слушаешь или читаешь о творчестве Чехова. А еще Лев Толстой и его «Анна Каренина» и «Война и мир», романы Тургенева, Достоевского, Горького – какие сокровища русской литературы еще не открыты мной!

Наверное, человек очень редко задумывается, а сколько же таких же, как он, говорящих на «его» языке. Оказалось, что говорящих на МОЕМ языке не так уж и мало. Сухая энциклопедическая справка оценивает нас в 162 миллиона человек. Это те самые мы, кто думает, говорит, читает и пишет на русском языке. И это только те, для которых русский язык является родным. А ведь есть еще и такие, для которых русский язык – язык второй, или такие, которым просто очень захотелось, или не захотелось, а понадобилось, выучить русский язык. Ведь согласитесь, для настоящих книголюбов прочитать произведение любимого автора не в переводе, а в оригинале просто бесценно. Не нужно даже говорить о том, что русский язык – язык интернациональный. Да, появились границы между независимыми теперь странами, и как важно, что есть у нас язык международного общения. Он – наследие, доставшееся нам от великой державы. Он тот стержень, который скрепляет наши отношения, и основа единого пространства культур. Он напоминание о нашей общей истории и о ее великих и славных страницах. Есть ли еще какой в мире язык, на котором в смертельной схватке кричали «За Родину!»? На этом языке провозглашалась победа в двух мировых войнах, на этом языке первый человек в космосе передавал привет Земле. А еще на нем говорят слова любви и прощения.

***

Я живу в тысячах километрах от России, на краю великой Каракумской пустыни у самых предгорий Копетдага. Край этот зовется Туркменией. У его народа свой язык, культура, традиции. У него и своя история, до недавнего времени общая с Россией. К счастью, близость наших стран и, что еще важнее, близость духовная людей – это не только история. Нам не нужно отстаивать право говорить на родном для нас русском языке – оно у нас просто есть. К счастью, у меня есть возможность ежегодно ездить в Россию с родителями и сестрой. Мы навещаем и подолгу живем у родственников в отдаленной русской деревне. Мы окунаемся в иной, но такой близкий нам мир русской деревенской жизни.  И, знаете, я не видела, не ощущала ничего более завораживающего, чем шум леса, трепетание листьев на деревьях, колышущуюся в поле рожь, дорогу, убегающую вдаль, в глубину этих бескрайних просторов. И я видела, как из поля рождается солнце. Как небо проливает благодатные дожди. Слышала, как текут соки в стволе березы. Смотрела на синее небо сквозь зеленое кружево листьев. Стоя на высоком берегу, вглядывалась в сине-серебристую рябь Оки. Бродила по тихому, дышащему русской стариной провинциальному городку. Слушала хрупкую, всепоглощающую тишину церковного дворика. Вдыхала сладковатый запах ладана. Ощущала пальцами теплый мягкий воск свечи. Слушала перезвон множества колоколов… Наблюдала за пробуждением огромного города. Видела его неспокойный сон. Перемигивание желтых глаз. А, на Красной площади, выпав из людского потока, оказавшись в самом центре, я слушала слова…

На Арбате я видела, как турист покупал в лавке матрешку. И, расплачиваясь, немного запнувшись, произнес: «Спасибо!». Он был так рад, что в общении с русским человеком, пусть в самом коротком разговоре, сказал русское слово.

Все началось со слова. Все и закончится словом.